Борис Цеханович - Рейд Дилетантов

Скачков взял радиостанцию у Алёхина и сунул её Загорскому: – Геннадий Петрович, чего они там…?

Голос продолжал тревожно вызывать непонятно кого, но через полминуты Загорский стал распоряжаться: – Валера, давайте срочно грузите в кузов Никитина, сами грузитесь и уходим на базу. Это передовой дозор и сам отряд спешит сюда на подмогу и их явно много….

Скачков было начал распоряжаться, заткнулся и недоумевающее уставился на майора, а потом оглянулся как бы за помощью к замершим в ожидании товарищам.

– Геннадий Петрович, на какую базу? Вот после этого? – Скачков ткнул стволом автомата в убитых контрас, а потом обиженным голосом обратился к офицерам, – парни – бросим что ли и уедем? Вот так?

Офицеры оживились, закрутили головами друг на друга и, загомонив, единодушно выразили согласие на продолжение операции.

– Поташников, садись за руль, только помоги сесть Геннадию Петровичу, и езжайте на базу, а мы пойдём дальше. Всё, всё, – резко оборвал было заартачившего майора Скачков, – всё, езжайте…

– Хорошо, – вдруг легко согласился Загорский, но возмутился Поташников, сделав неожиданное признание.

– Чего это вы меня отсылаете? Не поеду. Если бы не струсил – я бы поехал. А раз струсил – то не поеду, а буду доказывать, что не трус.

– Ладно, ладно, – замахал руками Загорский, – я, Валера, и с раненой ногой доеду. Шевелится, справлюсь. Вы только меня отрегулируйте, когда задом буду сдавать.

Мигом загрузили тело убитого товарища, расхватали оружие и Кривов быстро отрегулировал движение машины назад до развилки. Здесь двигатель взревел и автомобиль начал сворачивать в движении в левую развилку дорог. Там через два километра дорога делает новый левый поворот и через несколько километров выскакивает из джунглей. А там знакомая дорога до базы…..

…. – Значит, они всё-таки живы! С чего ты тогда взял, что они погибли? – Радостно вскинулся генерал.

– Я когда выезжал из джунглей, остановился на пару минут, и с той стороны послышалась офигенная стрельба. Автоматов пятьдесят одновременно колотило. Там кроме нас никого не было. А через пять минут всё стихло. Наши видать нырнули в джунгли и сходу уткнулись в основной отряд. Он как раз спешил на помощь своему дозору.

– То есть ты, как они погибли, не видел.

– Нет.

– Тогда так. Сеанс связи с ними в 20 часов. Уверен – Выйдут! Я тогда такую свечу поставлю в церкви и плевать мне на наши политические органы. Открыто пойду, в форме в церковь. Слушай, Геннадий Петрович, а какие там свечи бывают… Ты знаешь?

– Да откуда я знаю? Я ж такой же – партейный….

– Тьфу, тьфу, тьфу, – оба суеверно сплюнули, – ладно. Ждём. Будем надеяться, что бог на свете есть.

Без десяти восемь оба сидели в душной радийке, «любезно» выделенной кубинцами, с надеждой разглядывая тумблера, многочисленные стеклянные окошечки шкал и зелёные светлячки глазков. Генерал уже настроился на нужную частоту и сидел в наушниках. От волнения хотелось жутко курить, но каждый из них понимал – сигареты в этом состоянии хватит на две мощные затяжки, после чего от дыма здесь уже ничего не увидеть. Загорский сидел, как всё равно проглотил кол – прямой и неподвижный. Действие обезболивания прошло и было стойкое ощущение, что в ране всё это время ковырялись грязным пальцем. Почему именно грязным, а не чистым – Загорский понять не мог. А вот генерал – беспрерывно ёрзал на крутящемся стульчике, перекладывая ногу на ногу, и со стороны казалось, будто он хотел ссать и вот-вот обоссытся. Без пяти восемь Загорский ещё больше выпрямился и сказал тихо про себя: – Теперь я понимаю наркоманов… Ещё пять минут и у меня ломка от боли начнётся.

А генерал замер, вдруг поняв, что действительно хочет ссать. И если он сейчас это не сделает – то впервые в жизни опозорится. Но было уже без одной минуты и Сысков, тут же забыл про мочевой пузырь.

20:00 – В эфире тишина. Одна минута девятого – шорох космического эфира. 20:05 – Ничего. Двадцать минут девятого – генерал медленно стянул наушник и защёлкал тумблерами, сбивая частоту – Ни хе-ра ….

Перешли в другую радийку, потому что подходило время связи с посольством. Настроив закрытую связь, кубинский связист вышел из салона, плотно закрыв за собой дверь.

В 20:30 Сысков поднял трубку и заговорил своим обычным тоном: – Здравствуй, здравствуй, товарищ капитан. Ну…, как там у нас дела?

– Понятно, понятно… Для этого я тебя там и оставил, чтобы тебя Москва теребила, а не меня. Что у нас? – Сысков быстро глянул на Загорского и тот подумал…. Да не то что подумал, он понимал, что надо докладывать правду, какой бы она неприглядной не была, но то что он услышал – удивило его.