Борис Цеханович - Обыкновенная война

Уже в темноте закрепили технику, железнодорожники приняли эшелон. Объявили о предстоящем построении. Гараж опять наполнился офицерами и прапорщиками. Все разлили водку по стаканам, начали чокаться и разбирать свои вещи, собираясь на построение. Ко мне подошли с кружками в руках Фомичёв, Тетрюмов и Хорошавин, чокнулись со мной: – Ну что, Боря, до встречи.

Я махнул в сильнейшем огорчении рукой: – До какой встречи? Вы уезжаете, а я остаюсь. Знаете, как обидно, когда тебе даже никто не предлагает, вот также, как вам ехать. На хрен я тогда старался, служил….?

Снова вяло и обидчиво махнул рукой, стукнулся кружкой с друзьями и залпом выпил водку, выдохнул с шумом воздух и с недоумением посмотрел на смеющихся товарищей.

– Оооо…, Боря, засиделся ты сегодня в гараже и не хрена ничего ещё не знаешь? – Все опять засмеялись. Я действительно весь день просидел в гараже и не особо владел информацией.

– Боря, не расстраивайся, – Лёха Фомичёв благодушно похлопал меня по плечу, – вам в понедельник уже окончательно объявят, что и вы тоже пойдёт вслед за нами.

Но я был сильно выпивши и воспринял его слова только в качестве утешения. Все засуетились и, похватав вещи, помчались на построение, а в гараже остались я и Галка Хорошавина, которой Юрка запретил идти его провожать. Она налила водку в кружки и мы с ней выпили за их удачу, и также молча сидели, закусывая и прислушиваясь к громким голосам на улице. Я заткнул пробкой оставшуюся водку в бутылке и поставил её на полку.

– Галя, вот эти двести грамм ставлю вот сюда, и мы их выпьем, когда все вернуться с Чечни. – В этот момент мой взгляд остановился на вещах Алексея Фомичёва, сиротливо лежащим в углу гаража. – Галя, сиди здесь, а я помчался и найду Алексея, а то он в суматохе забудет про вещи. – Мигом выскочил из гаража и устремился на рампу, где построение уже закончилось и все перемешались, начиная посадку по вагонам.

– Майор Фомичёв. – Заорал на всю рампу и во всю глотку, – майор Фомичёв….

Но его нигде не было видно. Порыскав несколько минут по рампе, я опять заорал, пытаясь криком привлечь его внимание, но привлёк внимание совершенно другого человека.

– Товарищ капитан, чего вы тут орёте? – Из-за спины вывернул неизвестный полковник и остановился передо мной.

– Товарищ полковник, майор Фомичёв оставил у меня в гараже свои вещи. Боюсь, как бы в суматохе он их не забыл…., – попытался объяснить ситуацию полковнику, но он резко оборвал меня.

– Вы, товарищ капитан, пьяный и орёте как дикий осёл на случке. Кто вы такой?

От таких нелестных слов мне стало почему-то очень обидно, отчего пьяно напыжился и с апломбом представился: – Я, командир противотанковой батареи капитан Копытов. А вы кто такой, товарищ полковник?

– А я, полковник Удальцов, со штаба округа, – также с вызовом ответил офицер.

Тут, совсем потеряв контроль над собой, «закусил удила» и также с вызовом, без всякой логики ответил: – Ну и пошёл ты на Х…., товарищ полковник, – гордо развернулся и пошёл в сторону вагонов.

– Товарищ капитан, вернитесь! – Заорал полковник, возмущённый выходкой пьяного капитана. Но я, не обращая внимания на вышестоящего офицера, нырнул в толпу и тут же наткнулся на Фомичёва и командира зенитно-ракетного дивизион подполковника Николаева Георгия Сергеевича.

– Боря, Боря, пошли отсюда. – Потянул он меня за рукав.

– Георгич…! Георгич …! – Пьяно забарахтался в его руках, – дай, отдам вещи Лёхи, а то ему даже трусов в Чечне не поменять….

– Боря, Боряяяя…, – Алексей оказался невольным свидетелем моей стычки с полковником, – давай дуй домой, ты уже нарвался на неприятности с окружником, а вещи я забрал. Так что не беспокойся.

Обнял Фомичёва, троекратно по-русски поцеловал его и покорно пошёл в сторону городка за Николаевым, который тоже попрощался с офицерами. Как пришёл домой, я уже не помнил.

В воскресенье утром проснулся с больной головой и помнил только смутные обрывки прошедшего дня. Хорошо только помнил, что гараж я так и не закрыл. Через два часа, навернув пару бутылок ледяного пива и немножко придя в себя, пришёл на рампу, где всё кругом было изрыто следами колёс, гусениц, а снег вокруг рампы был утоптан до твёрдости асфальта. Везде валялись остатки крепёжного материала, скобы, гвозди и проволока. Всё что представляло собой какую-либо ценность, собрал в гараж и закрыл его на замок. Остаток дня провёл дома реанимируясь от последствий похмелья. Что было достаточно тяжело и тоскливо.