Борис Цеханович - Обыкновенная война

Мы небольшой группой вышли из моего бокса и проследовали в боксы дивизиона, где нас встретил командир дивизиона майор Фомичёв и командир батареи капитан Бондаренко. Шпанагель точно также молча обошёл и осмотрел технику дивизиона, потом повернулся и сказал всё, что он думал о нас. Суть монолога сводилась к тому, что мы бездельники высшей пробы, родимое пятно на здоровом теле армии. Что из армии, нас пенсионеров, надо гнать поганой метлой. Что-то сказал про пасеку, на которой мы пасёмся и балдеем, в отличие от других офицеров, из развёрнутых полков, которые «пашут», и так далее и тому подобное. Командиру дивизиона он посоветовал подготовить вещмешок с носками и с чистыми кальсонами, так как с такой рожей ему место только в Чечне. После такого содержательного изложения нашей сущности и ближайшего будущего, Шпанагель и Фролов, правда, последний всё время молчал, лишь иногда морщился во время наиболее сочных выражений полковника, ушли из парка, оставив нас в недоумении. Но мы не обиделись на него. Это было знакомство с новым начальством, а на начальство, тем более такое, не обижаются. Только посмеялись над его манерой общения с подчинёнными. Я тоже посмеивался и не предполагал, что моё будущее, моя карьера на протяжении нескольких последующих лет будет полностью связана с этим человеком. Но это в будущем, а пока мы посмеялись и разошлись заниматься своими делами.

На протяжении нескольких дней наш полк сильно лихорадило. Забирали ещё офицеров, технику, имущество со складов. Забрали и майора Фомичёва. И когда из полка забрали всех офицеров кого можно, и выгребли почти всё имущество со складов: у нас всё успокоилось. Меня лично задевало очень сильно то обстоятельство, что практически со всеми офицерами беседовали на предмет откомандирования их в соседний полк, а меня избегали. Никто со мной не беседовал и не спрашивал моего мнения. Почему – непонятно? Сам же я всегда придерживался испытанной практики – Не напрашиваться. Но это игнорирование болезненно задевало моё самолюбие, тем более что я был на неплохом счету у командования.

Соседний полк в отличие от нас не прекращал ни на минуту своей деятельности. Когда они спали и отдыхали, я не понимал. Днём и ночью интенсивность подготовки полка к отправке в Чечню не ослабевала, а наоборот с каждым часом, с каждым днём только нарастала. Несмотря на строжайшие предупреждение командования не болтать – слухи о том, что полк едет в Чечню, стремительно распространились по городу. Родные и близкие солдат, особенно журналисты всеми силами, правдами и неправдами пытались прорваться на территорию городка. Как-то поздно вечером включил местный телеканал, тележурналист которого сумел пробраться на территорию дивизии и пытался взять интервью. Первым ему попался внушительного вида солидный полковник из штаба округа.

– Это правда, товарищ полковник, что мотострелковый полк едет в Чечню для восстановления конституционного порядка? – Сунул ему журналюга под нос микрофон.

Полковник сделал глубокомысленное выражение лица и начал вещать: – Нет. Это всё панические слухи. На самом деле полк готовится к погрузке для участия в полковых учениях на Чебаркульском полигоне….

Поняв, что от офицера правды не добиться, журналист ринулся искать новую жертву и ему навстречу тут же попался замученный и задёрганный всей этой суматохой солдат.

– Товарищ солдат, вы из какого полка?

Боец непроизвольно шмыгнул носом: – Со «смешного», то есть с 276 нашего полка.

– Это правда, товарищ солдат, что ваш полк едет в Чечню? – Задал очередной вопрос журналист.

Солдат сильно набычился, что даже на экране телевизора было хорошо видно, как в нём закипела здоровая злость за нервотрёпку, за бессонные ночи, за накопившуюся усталость: – Да, блин, лучше в Чечню ехать, чем здесь трахаться. – Выплеснул он в крике всю горечь на журналиста….

Но всему приходит конец и наступил день отправки полка. Артиллерийские подразделения грузились на рампе «Зелёное поле». День был солнечный и очень морозный, а я, имея в ста метрах от погрузочной рампы каменный гараж, почёл своим долгом организовать там для убывающих офицеров и прапорщиков артиллерийских подразделений пункт обогрева. Натаскал туда дров и растопил печь. Не сказать, чтобы там было жарко, но согреться и перекусить в тепле можно было. К девяти часам утра вся техника артиллеристов выдвинулась к рампе и началась погрузка. После того как технику загнали на платформы и начался её крепёж, в мой гараж зачастили офицеры. Сначала они сложили туда вещи, но после того как процесс крепления техники пошёл по нарастающей, вещи распаковали и оттуда начала появляться водка и закуска. Постепенно стол был заставлен всем необходимым – где чьё, уже никто не разбирался. Приходили офицеры, прапорщики выпивали, чуть-чуть закусывали, грелись у весело гудевшей железной печки и уходили, потом приходили опять. Я сидел, конечно, тоже выпивший, но довольный тем, что хоть чем-то смог облегчить погрузку коллегам-артиллеристам. Где-то во второй половине дня в гараж втайне от мужа пробралась Галка Хорошавина, которая и взялась хозяйничать за столом. Юрка Хорошавин когда её увидел, то сначала отругал свою половину, но потом смирился и был даже рад что она пришла проводить его.