Борис Харитонов - Особое задание

Оба глянули на фото эсэсовца с длинным лошадиным лицом и замерли с выпученными глазами.

— Узнаете? — добивал я. — Его нельзя не узнать. Это же ваш хозяин, которому вы продались, иуды. Мы его захватили живым. Сегодня же ночью вы с ним встретитесь. Теперь будете говорить? — «Начальник штаба» упал головой на стол, зарыдал, плечи его дергались в судорожных конвульсиях. «Капитан» сидел с вытаращенными глазами, ловя раскрытым ртом воздух, как выброшенная на лед рыба.

Первым начал говорить «начальник штаба».

Оба они власовцы, бывшие уголовники. Принимали участие в подавлении народного восстания в Словакии. Несколько дней проходили подготовку в пардубицком гестапо. Штурмбанфюрер Ашенбреннер сумел их убедить, что операция по выявлению связей нашего отряда, для которой он придумал условное название «Прыжок», не представляет особой трудности и почти совершенно для них безопасна. Пять дней назад гестаповская машина доставила их ночью на пустынное шоссе Градец-Кралове — Голице и вернулась обратно.

Они полностью выполнили полученные инструкции. Ашенбреннер требовал, чтобы они дня три-четыре сидели безвылазно где-нибудь в чащобе. Гестаповец рассчитывал, что за это время они успеют немного «одичать» — обрастут бородой, одежда их пропитается запахом леса, дыма и сырой земли. Затем начнут появляться в селах и, выдавая себя за советских парашютистов, выявят людей, сочувственно относящихся к русским, а затем и тех, кто связан с нами.

Но жизнь рассудила иначе. Судьба этих предателей немногим отличалась от судьбы эсэсовцев Кюнце и Гилле, незадолго перед этим направленных по нашему следу.

Кажется, еще совсем недавно бушевали метели, выпадал мокрый, перемешанный с дождем снег. Но к концу марта уже лопались на деревьях набухшие почки, и на пригорках зеленела травка. Небо перестало быть холодным и серым, оно светлело с каждым днем, голубея от весеннего воздуха, наполненного светом.

Весна сорок пятого года была особенной. В природе пробуждалась жизнь, а в людях пробуждалась и крепла надежда на долгожданное освобождение, на близкую победу.

Враг еще был силен. Он помышлял о реванше, уповая то на «секретное оружие», то на раскол в лагере союзников. Но под мощными ударами советских войск он все дальше и дальше откатывался на запад.

Наша связная с Прагой Ольга Лошанова.

Чем ближе подходил фронт, тем труднее становилось удерживать подпольщиков и партизан от активных боевых действий. Новые условия выдвигали перед отрядом новые задачи. Если раньше мы сдерживали рост отряда, направляя большую часть бежавших из лагерей военнопленных в Словакию, если ограничивали действия партизан и подпольщиков в основном задачами разведки, то теперь все чаще и чаще стали прибегать к активным диверсиям.

Приближение фронта принесло нам и новые заботы. Штаб фронта все настойчивее требовал направить радиста Пичкаря в Прагу для сбора и передачи сведений непосредственно из чешской столицы.

Изредка мы получали сведения из Праги. В пражской полиции служили Вацлав Чижек — жених учительницы Марии Прохазковой. Приезжая к невесте в село Срубы, он всегда привозил для нас интересные материалы. Несколько раз по нашей просьбе ездила в Прагу Ольга Лошанова. Но сведения из Праги поступали не регулярно, от случая к случаю, порой уже потеряв свою ценность. Поэтому мы стремились найти возможность к легализации Пичкаря в Праге.

По эта новая задача была не из легких. Предстояло решить уравнение со многими неизвестными: где раздобыть необходимые для проживания в Праге документы, как найти подходящее для радиста жилье в городе, каким образом установить связь с пражским подпольем, получить от него нужные Центру сведения.

…После одной из своих поездок в Прагу Ольга Лошанова долго и обстоятельно рассказывала о своих друзьях в столице, давала характеристику каждому.

Мне хотелось как можно больше знать об этих людях, их связях и возможностях — авось кто-либо из них может помочь в разрешении вставшей перед нами проблемы.

Но, внимательно слушая Ольгу, задавая дополнительные вопросы, взвешивая все «за» и «против», я мысленно отбрасывал одну кандидатуру за другой. Все ее столичные приятели— это зеленая студенческая молодежь, оказавшаяся не у дел после закрытия немцами университета, сынки мелких предпринимателей и торговцев.