Борис Цеханович - Дневник артиллерийского офицера

И так далее и тому подобное. Оперативный дежурный сопел, скрипел зубами и еле сдерживал себя, чтобы этого начальника штаба не выкинуть с ЦБУ. Я не вмешивался в назревающий конфликт, так как считал, что дежурный и сам справится с этой ситуацией, тем более что парень был гораздо покрепче чем Хрущёв. После оперативного дежурного майор переключился на дежурного радиотелефониста. Но и здесь не достиг взаимопонимания. Разочарованно, с пьяным высокомерием, Хрущёв осмотрел всех присутствующих и его мутный взгляд остановился на мне.

– Если он подойдёт ко мне и задаст какой-либо идиотский вопрос, то я ни слова не говоря заеду ему в рожу и выкину его отсюда. – Просто и без всяких изысков решил про себя.

Но увидев меня, у Хрущёва наверное появились другие мысли. Глупо хихикая, он выскочил из палатки, отчего все облегчённо вздохнули. А ещё через десять минут со стороны моего кунга послышались «залихватские» пьяные песни.

Кипя от возмущения, я ворвался в кунг. Там опять сидели Чистяков, Гутник и Хрущёв, который, увидев меня на ЦБУ, вернулся в кунг разбудил офицеров и попытался продолжить пьянку. Разборки были короткие. Начальник штаба танкового батальона был безжалостно вышвырнут из кунга на улицу. Водку в ящике я пересчитал и засунул его под свою кровать, предупредив офицеров, что если они продолжат пьянку, то разобью все бутылки. Угроза подействовала моментально. После разборок я вышел из кунга. Остановился, глядя на звёздное небо и размышляя над степенью завтрашнего наказания для своих офицеров. Ко мне тихо подошёл часовой Степан Вершинин.

– Товарищ подполковник, а что делать с товарищем майором?

– Не понял, Вершинин, с каким майором?

– Пойдёмте, товарищ подполковник, я вам покажу. – Степан провёл меня вдоль маскировочной сети, закрывающей прицеп, и на её углу поднял часть сети.

В загоне среди курей и индюка, весь в курином помёте и в перьях спал, по-богатырски раскинувшись, майор Хрущёв. Увидев такую смешную картину, я засмеялся. Вершинин, глядя на меня, сначала захихикал, а потом тоже засмеялся от души. Вытирая слёзы, после смеха я повернулся к часовому.

– Степан, пусть майор спокойно спит. Не тревожь его и курей. – Солдат, давясь от смеха, кивнул головой.

Остальная часть ночи прошла спокойно.

* * *

Утром, когда пришёл в кунг, Хрущёва в загоне уже не было, он проснулся в пять часов утра и сразу же убрёл к себе в расположение танкового батальона. Чистяков и Гутник уже поднялись, но чувствовали себя плохо. Ползали как сонные мухи по салону и молча готовили себе кофе. Я тоже молча сел на свою кровать и стал подшивать воротничок. Молчание затягивалось и первым не выдержал Чистяков: – Товарищ подполковник, мы конечно виноваты, но больше такого не повторится. Сейчас мы попьём кофе и будем готовы участвовать в зачистке южного Горагорска. – Он и Гутник замерли, ожидая моего решения. Я откусил нитку, полюбовался на аккуратно пришитый подворотничёк и внимательно посмотрел на них.

– Товарищ Чистяков, прежде чем участвовать в зачистке, я бы вам посоветовал посмотреть на себя в зеркало. Если третья мировая война будет такой же страшной как ваши морды, то лучше сейчас выйду и застрелюсь. На зачистку возьму Кравченко, а вы в качестве наказания посидите здесь. Вам всё понятно, товарищ майор? – Чистяков, а вместе с ним и Гутник синхронно мотнули головами.

После завтрака, выстроив машины, командир поставил моё ПРП во главе колонны и мы двинулись в расположение первого батальона. Проехав мимо позиций первого дивизиона, через пару километров выскочили на асфальтную дорогу, повернули влево. Миновали уже полностью разобранный на дрова полевой стан и разрушенную нефтебазу, около которой уже пару дней стоял на позициях второй дивизион. Ещё когда свернули на асфальт, то впереди, метрах в четырёхстах уже ехал автомобиль УРАЛ, тоже в сторону первого батальона. До позиций батальона оставалось около километра, как перед мордой УРАЛа сверкнула очередь из трассирующих пуль. Били со стороны первого батальона. Я насторожился, а УРАЛ прибавил скорости, и тут справа от автомобиля поднялся серый султан разрыва. Откуда стреляли, видно не было, но это точно – стреляли «обезумевшие» солдаты первого батальона со сторожевого поста. Капитан Шпанагель приказал своим солдатам, на сторожевых постах в том числе и на тыловом, стрелять во все машины, о которых он их не предупреждал.

Урал стремительно улетел вперёд, а мы подтянулись к месту обстрела, сторожевой пост молчал. Миновав его, мы свернули влево и по полю за УРАЛом подъехали к КП капитана Шпанагеля.