Нашему поколению, рожденному в 1908–1910 годах, не пришлось участвовать в битвах гражданской войны. Но мы жили романтикой этих боев, мы пели песни тех времен.
Мы устраивали военизированные походы и, построившись по четверо в ряд, с песнями проходили по притихшим ночным улицам заводского поселка:
Там вдали, за рекой, засверкали огни,
В небе ясном заря догорала.
Сотня юных бойцов из буденновских войск
На разведку в поля поскакала…
У нас не было винтовок, и мы обижались на свою судьбу за то, что не успели родиться раньше, что мы не были в Каховке и Триполье, не перебирались вброд через хмурый Сиваш.
Многие из нас, когда возмужали, по путевкам волкомов комсомола ушли в военные школы и военно–морские училища.
Откуда пареньку, выросшему на степных просторах центральной России, у тихого заросшего камышом и белыми кувшинками Северного Донца с его заводями и ставками, покрытыми мелкой зеленой ряской, откуда этому парнишке полюбилась такая беспокойная и могучая стихия — море?
Наверное, прочитанные книги навеялп эту любовь. Ветер степных равнин надувал белые занавески окна, и казались они парусами трехмачтового брига у коралловых островов неизвестного моря.
А может, тут повинны не только книги, а выжженные в памяти огневые дни 1918 года, когда в черноземных равнинах и перелесках завихрились черные ленточки на чубатых крепких головах черноморских матросов. Они прошли через южные степи до центральных широт России.
Лихие матросы с бесшабашной храбростью, перевалясь в седле, рубили белогвардейскую нечисть и несли революционный порядок в затерянные хутора и села. Прошелестели ленточки на бескозырках, промчались отряды в распахнутых бушлатах, а слава о них и легенды о них остались в веках. А потом партия и народ призвали комсомол на укрепление флота, И пела в те дни задорная комсомолия:
Ты, моряк, красивый сам собою,
Тебе от роду двадцать лет!..
Двадцатилетними светловолосыми парнишками отправлялись мы на Балтику. Во флотском экипаже надевали на нас бескозырки без ленточек, коробом стоящую парусиновую робу, и мы становились в ряды молодых краснофлотцев. Так начиналась новая жизнь.
Затем дни учебы в старейшем училище военморов — Высшем военно–морском имени М. В. Фрунзе в Ленинграде. Этому училищу уже более двухсот пятидесяти лет. Оттуда вышли будущие флотоводцы Ушаков и Нахимов, Корнилов. Бутаков и лейтенант Шмидт. Зимой учеба от света до света, а летом кургузый буксир увозил курсантов в Куьнштадт, где у «Усть–рогаткп» дымили низкотрубные миноносцы, грозно высились линкоры, а на Якорной площади встречал нас адмирал Макаров на каменном пьедестале.
В Кронштадте мы поднимались по трапу легендарного крейсера «Аврора» и шли сейчас же на бак, где стояло с медной дощечкой–надписью шестидюймовое орудие, стрелявшее по Зимнему дворцу.
А затем мы уходили в плавание на крейсере «Аврора» и учебном корабле «Комсомолец». Дальние доходы через Балтику и Северное море, вдоль берегов Норвегии к Архангельску и Мурманску. Заходили корабли в неподвижные фиорды, в небогатые гавани малолюдных и чистых городов, с рыбацкими парусниками на рейде.
Но проходит время — и забыты курсантская роба, дортуары общежитии, пирамиды винтовок и училищный плац. Надев китель с нашивками на рукавах, фуражку с козырьком и морской эмблемой и стянув скрипучими ремнями новенькие чемоданы, мы разъезжаемся по флотам на Балтику, на Черное море. И начал я службу командиром РККФ (слово офицер тогда не применялось) в Севастополе на торпедных катерах.
Но большая у нас страна, и надо крепко охранять ее границы, надо было строить Тихоокеанский флот. И вот эшелон с торпедными катерами на платформах гремит уже на стыках рельсов и полустанках снежной Сибири и мчит нас на край необъятной Родины, в далекий Владивосток. Он лежит, окруженный крутыми сопками, у глубокой гавани с романтическим названием Золотой Рог.
На Дальнем Востоке война стучалась к нам каждую ночь провокационными выстрелами на границе, полетами «заблудившихся» самолетов, пограничными конфликтами. Она поднимала нас ночью по тревоге, не давая забыть слова погибшего в этих водах адмирала Макарова: «Помни войну». Уже в те дни мы знали, что такое многодневная светомаскировка. Мы грузили по тревоге боевые торпеды с рогатыми «усами» ударников, спали по–походному — в комбинезонах.
А потом война заполыхала в далекой Европе — в огне была Испания, прекрасная свободолюбивая страна гордого народа. Кто из нас не мечтал тогда отправиться в Испанию, сразиться с фашистами!
Читать дальше