Можно было предположить, что с кораблем что–то приключилось. Позже стало известно следующее. БТЩ «Взрыв» выходил на боевое задание. Спокойный и уверенный, командир корабля Ярмак находился на правом крыле мостика. Ничто не предвещало опасности. Ранним утром, когда выходили из порта, из–за гор показалось солнце; было прохладно, ночные заморозки побелили еще зеленую траву, припорошили железную палубу. А. когда поднялось солнце, стало по–осеннему тепло и море лежало спокойным. И вдруг прямо на глазах у Ярмака погода резко изменилась: подул суровый норд–остовый ветер, небо нахмурилось и потемнело.
Ярмак почувствовал, как незаметно назревает опасность. Только что ровное и гладкое море начало морщиться и бугриться, и вскоре разразился шторм. И уже шла крупная волна, сворачиваясь в длинные серые валы.
— Проверить штормовые крепления! — распорядился Ярмак. Он знал, что норд–остовый ветер, особенно в районе Геленджик — Новороссийск, бывает свирепым.
Но опасность никогда не приходит одна. Только что были приняты все меры для встречи со штормом, как неожиданно вывалились из–за туч немецкие самолеты.
— Шесть «хейнкелей» прямо по носу. Идут на нас! — успел доложить сигнальщик.
Начался смертельный бой. Ярмак был мужественный и опытный офицер. Он умело маневрировал, изменял скорость корабля, уклонялся от сбрасываемых бомб и одновременно вел заградительный огонь всеми своими пушками. [23]
Особенно успешно действовал артиллерийский расчет носовой 100‑мм пушки под командованием старшины 2‑й статьи Хитькова. Ловко и четко выполнял команды наводчик Требушной. В небе перед самолетами врага вставали огневые завесы.
Первая атака самолетов была успешно отбита. Возможно, эта встреча и для «хейнкелей» была неожиданной, ибо действовали они вразнобой.
При повторной атаке самолеты применили свой излюбленный прием: разделились на две группы. Теперь опасность увеличилась, и все зависело от выучки экипажа тральщика, воли к победе и выдержки людей. Вибрирующий звук падающих бомб нарастал. Вода вокруг корабля кипела, глыбы ее поднимались стеной, свистели осколки.
Ярмак знал, что, когда действуешь быстро и спокойно, маневр удается лучше, и держал себя в руках. Он был настоящий военный человек: строгий и требовательный в первую' очередь к себе. И если бы не этот суматошный шторм, который мешал и маневрированию и прицельной стрельбе, кто знает, сколько вражеских самолетов уже нашли бы свой конец в водах Черного моря!
А сейчас, когда три самолета зашло с правого борта, а три с противоположного, одному из «хейнкелей» удалось прорвать огневую заградительную завесу и устремиться на корабль. Грохочущая бомба угодила в полубак, рядом легла вторая. Корабль сильно встряхнуло и бросило на высокую волну.
Резко взвизгнули дизели — обнажилась корма с лопастями винтов.
Палуба в носовой части была разрушена, на корабле начался пожар. От прямого попадания погибла 100‑мм пушка со всем своим отважным расчетом.
Осколками были повреждены ходовой мостик и штурманская рубка — самый жизненный центр управления кораблем. А главная беда приключилась на мостике: там был смертельно ранен командир корабля Ярмак, тяжело ранен штурман Ильин.
Ни командир Ярмак, ни матросы у пушек в горячке боя не думали о смерти, и она обходила их. И вот случайный осколок ранил командира. Превозмогая слабость и боль, он думал о том, как удержать корабль на плаву. [29] С трудом шевеля распухшими губами, он сказал замполиту Воробьеву:
— Продержитесь еще немного. Помощь обязательно подойдет!
Смертельная бледность покрыла лицо Ярмака. Ясно обозначились глубокие морщинки у глаз со следами крови и засохшей соли.
Воробьев понимал, что это конец.
Во главе экипажа встали помощник командира старший лейтенант Бровенко и Воробьев. Жестокая борьба продолжалась. Вражеские самолеты, израсходовав бомбы, шли на бреющем полете, расстреливая команду из пулеметов.
В эти трагические для корабля часы все офицеры и матросы действовали самоотверженно. Упорно, несмотря на сильную качку и пожар, вел огонь командир крупнокалиберного пулемета ДШК Широков. Заметив, что замолчал ДШК по левому борту, где был тяжело ранен пулеметчик, Широков стал перебегать от борта к борту и стрелять то из одного, то из другого пулемета. В разгар боя ему осколком оторвало правую руку, перебило правую ногу. Истекая кровью, он левой рукой пытался удержать ручку пулемета. Так и погиб на своем боевом посту.
Читать дальше