Алексей Евдокимов - Первый день войны

— А вы находитесь не под арестом, пан Скавронский… — криво улыбнувшись, ответил ему толстяк.

Горбенко поднял на эсэсовцев удивленные глаза.

— Тогда почему меня держат в этой комнате в наручниках? — спросил он.

Высокий эсэсовец стряхнул пепел с сигареты на пол и затем ответил:

— Мы хотим получить от вас, пан Скавронский, некоторую информацию… — эсэсовец сделал паузу и со значением посмотрел на Горбенко. — Если вы нам её сообщите, то вас немедленно отпустят. — добавил он.

Горбенко в недоумении пожал плечами.

— Я работаю простым учителем в Гродно и вряд ли располагаю информацией, которая может вас интересовать. — ответил он.

— А вот это уже позвольте решать нам! — с угрозой в голосе заметил эсэсовец.

Сделав вид, что раздумывает, Горбенко некоторое время молчал и затем нехотя кивнул головой.

— Пожалуйста, так как у меня всё равно нет выбора, я готов ответить на ваши вопросы господа, но право же не знаю, чем могу быть вам полезен.

Эсэсовцы обменялись взглядами.

— А вопрос у нас такой… — спросил высокий эсэсовец. — Мы хотели бы знать, с кем вы, пан Скавронский, кроме вашей сестры, еще встречаетесь в Сувалках?

Эсэсовцы впились глазами в лицо Горбенко. Тот пожал плечами, и, после недолгих размышлений, спокойно ответил.

— Да ни с кем… Вот только вчера в поезде познакомился с неким господином Клаусом Визенталем из министерства торговли рейха. Может быть, вас интересует именно он?

Высокий эсэсовец вытащил из уголка рта сигарету и покрутил головой.

— Нет, этот добропорядочный гражданин рейха нас не интересует, пан Скавронский.

Горбенко пожал плечами.

— Тогда больше ни с кем, господа… — ответил он. — Я всю ночь провел с сестрой, а рано утром взял пролетку и поехал на вокзал. Можете спросить об этом у Зоси.

— Это всё, что вы хотите нам сказать? — бросая сигарету на пол, спросил высокий эсэсовец.

Горбенко выдавил на своем лице подобие улыбки.

— К сожалению, все…

— Значит, вы не поняли нашего вопроса, пан Скавронский! — с нажимом в голосе произнес эсэсовец. По его голосу было видно, что он начинает нервничать. — Придется освежить вашу память…

Эсэсовец вытащил из нагрудного кармана френча несколько фотографий и поднес их к глазам Горбенко.

— Вам знакомы эти господа? — спросил он.

Взглянув на фотографии, Горбенко ощутил мгновенную сухость во рту. На одной из фотографий он узнал бывшего руководителя минского городского банка Борислава Мечика. А с другой… на него смотрело лицо главного бухгалтера этого же банка — Андрея Козловского. Горбенко познакомился с этими людьми в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, когда работал в центральном аппарате НКВД в Минске и вёл их дело по обвинению в организации подпольной террористической группы. Как выяснилось на следствии, никакой группы обвиняемые не создавали, а занимались обыкновенным разворовыванием государственных средств. Тем не менее, каждый из них был осужден на десять лет по статье пятьдесят семь и отправился отбывать наказание куда-то в Карелию. Глядя на фотографии, Горбенко молчал, не зная, что говорить, а эсэсовец с нескрываемой иронией разглядывал его растерянное лицо. Подождав ещё несколько секунд, он медленно, как бы взвешивая каждое слово, спросил:

— Так вам знакомы эти люди, пан Скавронский?

Горбенко отрицательно покачал головой.

— Нет, эти люди мне не знакомы, господа. — оправившись от удивления, ответил он.

Эсэсовец подошел к столу и вытащил из пачки новую сигарету.

— А вот они вас очень хорошо помнят, пан Скавронский… — возвращаясь к табурету, на котором сидел Горбенко, сказал он. — Только не под этой фамилией, а под другой… — эсэсовец наклонился к уху Горбенко и шепнул. — Павел… Владимирович… Горбенко…

На лице Горбенко не дрогнул не один мускул. Эсэсовец презрительно усмехнулся.

— И место вашей работы они запомнили… — добавил он. — …НКВД… — чеканя каждую букву, громко сказал он.

— Я еще раз повторяю, — всё также спокойно ответил Горбенко. — Этих людей я впервые вижу. Видимо они спутали меня с кем-то другим.

Эсэсовец недовольно нахмурился и затем с угрозой процедил.

— Значит, вы не хотите быть с нами откровенным, товарищ Горбенко. Боюсь, об этом вам скоро придется сильно пожалеть!

При этих словах толстый эсэсовец вышел из комнаты.

— Вы о «сыворотке правды», конечно, слышали? — разминая в пальцах сигарету, спросил Горбенко высокий.

Тот отрицательно покачал головой.