Альвера Албул - 28 июля

Энн больше не появлялась, и Роуз понимала, что она больше не явится сюда, пока в поместье был Эдвард.

До отъезда его семьи оставалась неделя.

Пока в поместье Фёрт были гости из большого города, к ним постоянно приходили жители Лутона, так как все хотели узнать новости из Лондона и получить подтверждение всему, что написано в газетах.

– Да, это правда, и в моем доме тоже уже есть электричество, – гордо говорил мистер Фергюсон, – да, это тоже правда, для автомобилей не нужны лошади. Хотите я покажу свой? Мы с семьёй приехали на нем из самого Лондона.

Автомобиль мистера Фергюсона был главной достопримечательностью двора поместья. Гости с любопытством рассматривали диковинку, мужчины среди которых просили рассказать про этот волшебный двигатель, что заставляет экипаж двигаться.

– Да, в Лондоне уже почти все ездят на них, кто может себе это позволить, – говорил мистер Фергюсон, – а я зарабатываю почти четыре тысячи фунтов в год. У меня своё личное похоронное бюро!

Мистер Фергюсон хвастал себя как мог перед наивным населением Лутона, которое смотрело на него как на спустившегося с небес ангела. Ему это льстило. Он сиял как никогда, казалось, что он даже забыл, что злился из-за расторжения свадьбы Эдварда.

В один из прекрасных дней пришёл мистер Синглтон. Любимиц миссис Фёрт, так как именно он устраивал обычно балы в Лутоне, рассеивая ужасную скуку. Мистер Синглтон жил в большом особняке в самом городе, имел очень добрую репутацию и сам отстроил небольшой театр, где и проводились все балы Лутона. Обычно балы проводились раз в неделю, бывало и реже, если мистер Синглтон покидал город из-за дел. Так же проводились пышные балы в праздники.

Он был высок, с узкими плечами и толстым животом. Густыми усами и очень светлыми, почти водянистыми глазами. Ему было около шестидесяти. Мистер Фергюсон сразу во время знакомства решил произвести впечатление на гостя, сообщив, что он из Лондона. Мистера Синглтона это никак не удивило, и он не выразил восхищения, которого так ждал мистер Фергюсон.

– Лондон не далеко отсюда. Полтора часа, и я сам там. Вот если бы Вы приехали с Луны.

Мистер Фергюсон не растерялся, и после званного ужина пригласил гостя в курительную комнату.

– О, так Вы отдаёте дань моде, мистер Фергюсон, – мужчина усмехнулся, – как жаль Вас огорчать, но я не курю.

Тогда уже мистер Фергюсон достал из рукава джокера и вывел мистера Синглтона на улицу, демонстрируя автомобиль.

– Вы, должно быть, хотели меня поразить? – холодно спросил гость. – Но нет, не удалось. Дело в том, что я сам хозяин двух автомобилей.

Мистер Фергюсон хотел уже что-то сказать, но его перебил мужчина:

– Да, я знаю, что в Лондоне провели электричество.

Больше мистер Фергюсон не пытался поразить гостя. Он был явно разочарован. И больше никому из гостей не хвастался до самого отъезда, иногда вздыхая и сводя брови, когда видел, что гости жаждут увидеть автомобиль, про который уже все говорили в Лутоне.

Миссис Фергюсон же была на седьмом небе с счастья, когда снова увидела кузину. Они вместе проводили очень много времени, сетуя о мужьях и детях. Миссис Фергюсон привезла из Лондона шоколад и обрез ткани для платья миссис Фёрт, поэтому они могли разговаривать только о том, как миссис Фёрт пойдёт в ателье со своей тканью заказать пошив. Иногда они включали музыку на граммофоне, и кружили в дальней гостиной комнате в матчише с невидимыми партнерами, а потом громко над этим смеялись. Им было даже веселее, чем в Лондоне, потому что они знали, что могут вести себя так, как им угодно, ведь никто не видит их в Лутонской глуши в поместье мистера Фёрт.

Это были две молодые красивые женщины, вероятно вышедшие замуж слишком рано для своего возраста. Миссис Фёрт вышла замуж едва ей исполнилось семнадцать из-за вспыхнувшей горячей любви к мистеру Эбенейзеру Фёрт, а через год она уже стала матерью Роузмари. Ее муж был значительно ее старше – на момент их свадьбы ему было почти двадцать восемь лет. Миссис Фергюсон не могла похвастаться чувствами к своему мужу, так как замуж её выдал отец, как он считал, за респектабельного джентльмена с особняком в Лондоне, и она порой понимала, что мужа своего ненавидит всей душой. И только в компании миссис Фёрт она забыла о том, что вынуждена называть мужем совершенно чужого ей человека, возвращаясь душой в прекрасную юность. Ей было чуть больше тридцати пяти.

Роузмари пыталась им не мешать, проводя свои дни обычно с Эдвардом в другой части дома. Он не общался со своим отцом и мистером Фёртом, полностью посвящая своё время ей. Как и обещал, он привёз ей лампу.