Степан Калинин - Размышляя о минувшем

Кузнец по профессии, с юных лет испытавший каторгу капиталистической эксплуатации, он пришел в Красную Армию добровольно, с неукротимым желанием драться за новую жизнь. Не имея военного образования, унтер–офицер царской армии стал одним из выдающихся красных командиров, проявил себя незаурядным организатором, вожаком красноармейских масс. Части под его командованием не раз наголову разбивали превосходящие силы белогвардейцев, которыми командовали вышколенные в царской военной академии генералы и офицеры.

На Высших академических курсах Степан Вострецов показал себя исключительно добросовестным и способным слушателем. Ему нелегко давалась теория военного дела, но он не отступал перед трудностями. Бывало, все уже спят, а Степан сидит над книгой, записывает вопросы, чтобы завтра задать их преподавателю.

На семинарах Степан выступал редко, но в поле, на тактических занятиях, был самым активным. Решения принимал быстро, с учетом всех обстоятельств развертывания боя. Преподаватель тактики часто ставил его в пример другим.

Не раз мне приходилось встречаться с Вострецовым и после окончания курсов. В 1928 году он командовал 51‑й стрелковой дивизией, дислоцировавшейся неподалеку от Одессы. Мне посчастливилось инспектировать ее. По всем видам стрельб дивизия имела только отличные оценки. Я с восхищением наблюдал, с какой подлинно отеческой заботой относился комдив к красноармейцам и командирам, их обучению и воспитанию. Состояние дел в подразделениях он знал превосходно. Не скрывал и недостатков. Обнаружив в одной из пирамид неисправную винтовку, попросил разыскать ее «хозяина». А когда красноармеец пришел, комдив при нем разобрал оружие, устранил неисправность, тщательно смазал ружейным маслом, вновь собрал и, передавая бойцу, сказал:

— Оружие надо любить и беречь пуще глаза. Самому не под силу устранить неисправность, обратитесь к командиру, к товарищам за помощью. С неисправным оружием боец — не боец. Повторится подобное — будете строго наказаны.

Не знаю, как для других, а случись такое со мной, для меня этот урок остался бы памятным на всю жизнь.

Меня поражала высокая требовательность Вострецова к себе. В этом отношении С. С. Вострецова чем–то напоминал и другой слушатель курсов — Ока Иванович Городовиков, лихой кавалерист, командовавший до того 2‑й Конной армией. Оба они занимались с такой старательностью и усидчивостью, что у них почти не оставалось свободного времени.

Запомнился мне и начдив Павел Ефимович Княгницкий, архитектор по образованию. Лицо обрамлено небольшой каштановой бородкой. Глаза проницательные, но добрые, таящие в себе постоянную улыбку. Рядом с ним сидели плотный крепыш, острый на язык начдив Николай Васильевич Котов и мой старый знакомый начдив Г. Д. Гай.

Княгницкий был человеком непомерной физической силы. Лишь он один из всех слушателей курсов осмеливался сразиться в вольной товарищеской борьбе с приезжавшим к нам часто в гости Григорием Ивановичем Котовским. Такие поединки проводились обычно прямо в лекционном зале, между раздвинутыми столами. Чаще всего победа доставалась Котовском-у, но это нисколько не смущало Княгницкого. В каждый следующий приезд Котовского спортивная борьба: между ними возобновлялась, доставляя всем нам немало веселых минут. Радовал нас и изобразительный талант Княгницкого, умевшего двумя–тремя штрихами создать в стенгазете меткий шарж.

В числе слушателей курсов были начдив Первой Конной армии Семен Константинович Тимошенко, нынешний Маршал Советского Союза, начдив Борис Владимирович Майстрах, дивизия которого особенно отличилась в боях на реке Егорлык, начдив Петр Сергеевич Иванов и другие.

Часто приходилось видеть на курсах Яна Фрицевича Фабрициуса, героизмом и военным талантом которого каждый из нас восхищался. Официально он не значился слушателем, но посещал все наиболее интересные лекции. Садился обычно где–нибудь в заднем ряду и внимательно слушал, время от времени покручивая кончики огромных усов. В перерывах между лекциями беседовал с нами, рассказывал о боях за Псков, о сражениях с деникинцами и белополяками, настойчиво советовал учиться искусству маневра, своевременному распознаванию замысла врага, умению упреждать его.

Состав курсов, как я уже сказал, был далеко не однородным по уровню подготовки. Зато среди нас не было ни одного, который не обладал бы боевым опытом. И это в большой мере сглаживало разницу в образовании.