Виталий Мелентьев - Одни сутки войны (сборник)

Высоко в небе, серебрясь в закатных лучах уже невидимого солнца, медленно плыл самолет – одинокий и неторопливый, уже привычный немецкий разведчик.

Матюхин спрыгнул с сосны. Он был озабочен.

– Понимаешь, что-то начинается. Над лесом, где стоят мотострелки, кружатся птицы.

– Вспугнули.

– Вот-вот… Давай-ка опять восстановим карту-схему. Нужно сориентироваться.

Разметав хвою и веточки, они опять начертили по памяти карту местности, и Матюхин с удовлетворением отметил:

– Все правильно! Одиночная машина прошла просекой к дубраве.

Охваченный тревогой, Сутоцкий спросил:

– Ты думаешь, наши опять пойдут в разведку?

– Боюсь, что пойдут…

– Неужели наших сведений им мало?

– На первый случай, может, и хватит. Но ведь нашим нужно поподробней знать… о замыслах противника.

– Так неужели опять в том же месте?

– Ну а где? Сам подумай, Коля, где еще? В пойме и войск мало, и хорошая маскировка. Что же им, на траншеи лезть? А их, сам знаешь, не одна и не две. Три! Пройди все… Тоже задумаешься… И еще, наши могли бы так решить: неужели немцы могут себе представить, что русские разведчики такие дураки, что снова полезут там, где их уничтожали? Этот расчет тоже не сбросишь.

– Но, выходит, что девчонки ни в чем не виноваты…

– В каком смысле?

– Ведь наши уже знают, что линия уходит к немцам. Они теперь не допустят… девичьей болтовни. А немцы все равно ставят засаду!

– Верно… Выходит, либо у нас сидит шпион, сообщающий о действиях разведчиков, либо… либо противник выходит на позиции.

Они думали-гадали, что делать, и ничего толком не придумали. Совсем неподалеку пролетели две сороки, истошно и противно крича. На мгновение разноголосый птичий хор смолк, потом опять стал налаживаться. Вдруг в хор как басовые подголоски, как звуковой фон вплелся ровный гул моторов. Он постепенно креп, и вскоре стало ясно, что к передовой движется моторизованная колонна.

Шум моторов удалялся в сторону дубравы, и оттуда вдоль просеки с телефонной линией вновь пронеслись несколько отчаянно орущих сорок.

Разведчики переглянулись. Андрей поправил автомат.

– Ну вот, кажется, начинается еще один наш сеанс. Фрицы организовали засаду на старом месте.

– Похоже… Что будем делать?

– Знаешь первую заповедь разведчика? Идти туда, где враг. Пошли…

– А дальше? Что там будем делать?

– Еще не знаю. По дороге обдумаем.

Майор Лебедев быстро втянулся в деятельность новой, только что созданной группы. Он сам побывал на рубеже встречи танков с будущими десантами разведчиков, сам проинструктировал минеров, которые готовились проверять пойму, сам принимал доклады от наблюдателей.

Все шло так, как и должно было идти. Даже когда нарочный привез данные авиационной разведки, майор поначалу не увидел в них ничего нового или необычного: войска противника находились именно там, где предполагалось. И все-таки эти данные насторожили майора.

Что-то не совсем естественное усмотрел он в расположении обнаруженных танков. Они стояли группами невдалеке от дорог-просек, правда замаскированные, но он бы их так не расположил. Он бы упрятал их понадежнее.

Однако эти сомнения, не забываясь, отошли в сторону: слишком много появилось иных забот. И только к вечеру, когда к дзоту, который был выбран командным пунктом командарма и где пока разместился Лебедев, были подтянуты линии связи и подполковник Каширин передал ему донесение разведчиков, майор опять вспомнил о своих сомнениях.

Да, противник располагал войска именно так и именно там, где расположил бы их и сам Лебедев. И совсем не потому, что майор был таким уж проницательным. Просто он был военным, знал и чувствовал потребности войск, их возможности и, исходя из всего этого, решал за них задачи.

Конечно, они должны расположиться вдоль рек. Но не у самой реки или ручья – медсанслужба обязательно найдет какой-нибудь опасный для войск очаг инфекции или еще что-нибудь подобное, – а несколько поодаль, на сухом взгорке, только обязательно неподалеку от воды. Матюхин и Сутоцкий поняли это.

Значит, авиаразведка неточно указала месторасположение врага. Скорее всего, за действительные танки приняты макеты. Отлично замаскированные макеты! Отлично потому, что они были чуть-чуть размаскированы. Ровно настолько, чтобы авиация противника могла разыскать их с некоторым трудом. Лебедев даже усмехнулся: он представил себе, как эти макеты «облетывали» немецкие летчики и требовали то убавить, то прибавить маскировки.