Олег Михай - Всему свое время

А брать его решили утром, во время утренней прогулки…

– Тьфу, у вас вечно какие-то псевдонимы… Вот у нас в Ивано-Франкивске всё просто: источник Мрия, доверенное лицо Коломыя. А у вас с Хоповым – Маугли… тьфу!

Ювелир, как всегда, вышел из дома в шесть утра. Прошел по двору своей пятиэтажки и вышел на тротуар, идущий вдоль улицы. «Наружка» вела его тихо и спокойно. Мой расчёт полностью сработал. Когда объект поравнялся с припаркованной к обочине одиноко стоящей машиной скорой помощи, из неё вывалилось чудище-юдище в костюме дрессировщика служебных собак. Ротвейлер охренел, Ювелир остолбенел. Мне оставалось самое простое – поставить объекту пистолет между лопаток и очень тихо сказать: «Не дёргайся, пристрелю!» Это в кино говорят: «Гражданин Пупкин, вы арестованы именем…» А в американском кино права зачитывают. В жизни всё проще. Я думаю, и американцы так же проводят аресты, если только это не Голливуд!

Пока я застёгивал наручники на Ювелире, его «злобная» собака беззаботно бегала с новым другом, который бросал ему палочку, а потом незаметно пристегнул поводок и надел намордник. Этим новым другом был заведующий кафедрой служебного собаководства местного пограничного училища, целый полковник. Мы с ним провели несколько встреч, разрабатывая этот план. У полковника было одно условие – ротвейлер после ареста объекта отходил его питомнику. Трудно тогда было с породистыми собаками в погранвойсках!

Я шёл из нового здания теперь Комитета национальной безопасности в старое здание. Для этого надо было пройти по симпатичному скверу и мне это очень всегда нравилось. Занимаешься обратной стороной жизни, сыском этим самым, ковыряешься в человеческих экскрементах, читаешь сводки отушников, от которых уже тошнит… А потом выйдешь в сквер, чтобы дойти до этих самых отушников, «влезающих в уши и дома граждан», и так хорошо! Понимаешь, что не из одних гадостей и мерзостей мир состоит.

По скверу навстречу мне шёл полковник Сорока:

– Ну что, поздравляю, герой! Хорошее мероприятие провели, тридцать килограммов золота изъять – это тебе не… я уже генералу доложил. Получил добро на поощрение личного состава.

Сорока взял меня за локоть и зашептал в ухо:

– Алик, отзови заявление. Мне вчера из парткома твой партбилет принесли, он у меня в столе лежит, забери его! Говорят, что если партбилет возьмешь назад, то они заявление уничтожат, протоколы того партсобрания переделают. Забери, бога ради, работать надо! А я тебе подполковника через пару месяцев подпишу…

Я стоял на крыльце серого здания, на котором вешали новую табличку синего цвета. Красиво на двух языках было написано «Комитет национальной безопасности Республики…» У меня в руках был зелёный, ещё советский, военный билет, в котором «… майор М. уволен из КНБ по статье… в связи с переходом в народное хозяйство».

Я повернулся, посмотрел на табличку и подумал: «А всё же непонятно, какой национальностью будет обеспечиваться безопасность?» Хотя и было понятно – какой… Я спустился в свой любимый сквер и пошёл к остановке автобуса. Начинался новый этап жизни, был апрель 1991 года.

Виктор Жаленков был в свои тридцать почти лыс, носил подтяжки, имел слегка навыкате задумчивые глаза и маленький животик. Опером он был неважным, но хорошо стрелял и имел одну сногсшибательную черту – ему женщины давали сразу. Или почти сразу. И не делал он ничего особенного: смотрел с прищуром, красиво курил и… молчал. Я видел этот эффект, девки прямо за столом готовы были раздвинуть ноги. Феноменальная способность.

Его сослуживцы прыгали вокруг какого-нибудь смазливого следователя в юбке – подарки дарили, анекдоты рассказывали – а Жаленков мог на очередной пьянке тихо сказать ей в ушко:

– Ну что, поехали к тебе…

Она тут же молча вставала, и они с Витей уезжали на такси. А все сидевшие за столом товарищи офицеры тихо сосали х… у пожилого зайца вместе с любителем этой поговорки Алексеем Николаевичем, который только что распушал свой павлиний хвост перед этим самым следователем в юбке.

За столом водворялась тишина, пока кто-нибудь не брякал:

– Ну, Жаленков, опять всех урыл… Ну что, товарищи офицеры, за нас! И чтобы не последняя!!!

В оперативной работе Виктор тоже применял свои чары. Но бывали и осечки. Очень остро тогда на всех совещаниях стоял вопрос с конспирацией в работе с агентурой, которую мы же и должны были вербовать из числа честных советских граждан. Надо было такие встречи проводить на конспиративных квартирах, которые каждый опер должен находить сам. Навербовал честных граждан и встречайся, пожалуйста, с ними на конспиративной квартире, где хозяин или хозяйка также честные и советские…