Михаил Шевердин - Вверяю сердце бурям

До обстрела делегации с аэроплана он, видимо, держался в стороне, да и теперь не рвался вперед. Попытка его оставаться на левом берегу Вахша или подняться на обрыв по козьей тропе сразу привлекла бы внимание к нему, и он предпочел ждать захода солнца. Ночью он ускакал.

Йигит, сопровождавший его — а это был Али — вернулся и сообщил о гибели курбаши Абдукагара.

Наргис никакой симпатии к Абдукагару не испытывала, и все-таки ее ужаснула гибель человека, которого она знала лично. Но... погиб ли он?

Наргис удивляло, что в колонну делегатов затесались самые неподходящие люди. Помимо Абдукагара-басмача, здесь же шел в Душанбе ее верный поклонник, сын муфтия, Али, связанный с опасным врагом Советской власти Мирзой.

Наргис не знала, порвал ли Мирза с басмаческими главарями. Где они? Что они? Прошло несколько лет со времени падения Матчинского бекства. Многое изменилось. Явные враги Советской власти стали тайными. Неизвестно, что теперь представляет из себя и сам Али. Ужасно жаль, что так темно—• не видно даже ушей коня — и нельзя взглянуть в глаза Али. Он не сумел бы скрыть своих мыслей от Наргис.

Наргис старалась унять дрожь в голосе.

— И этот, ваш хозяин, тоже здесь?

В ответ прозвучало откровенное и наивное:

— Вы спрашиваете про брата нашего Мирзу?.. Конечно, здесь.

— Что же он здесь делает?

И в ответ:

— Он тоже делегат. Едет на курултай.

— От кого же?

— Его избрали в Вальджуане...

— Почему же я не видела Мирзу вчера в Тутка-уле?

— А я увидел вас, о совершенство совершенств! И душу мою наполнил восторг. И я сочинил вот это месневи:

Этот старый-престарый караван-сарай,

наш запыленный мир. Как расцвел бы он,

если Наргис соблаговолила бы

сделаться его привратником! Но разве

мы осмелимся просить ее

коснуться розовым пальчиком

засова ворот этого вертепа?..

Я любовался вами в одеянии всадницы!

«Какое неожиданное стечение обстоятельств! Мирза среди делегатов курултая!»—думала Наргис.

Она присоединилась к колонне делегатов в Тутка-уле вместе с десятью делегатками, которых она сопровождала теперь до Душанбе. Перед Наргис возникало много проблем. Делегатки, которых она «везла» в Душанбе, прятали лица под чачванами или под полами накинутых на голову камзолов, сбивались в кучу, чем создавали в колонне смятение и беспорядок. Они были перепуганы пулеметной стрельбой с аэроплана и легко поддавались панике при малейшем возгласе или шуме камня, катящегося с высоты.

Их ни на минуту нельзя было оставить, и, вполне естественно, Наргис, оберегая свое «стадо козочек», не могла разглядеть делегатов основной колонны до случая с аэропланом.

Наргис не очень доверяла своим подругам. Они хоть и были выбраны на курултай на кишлачных женских собраниях, хоть и считались передовыми активистками, но больше походили на покорных пленниц, смирившихся со своей участью.

Они даже на Наргис смотрели с испугом и робели при каждом ее слове и прятали свои глаза.

Колонна продвинулась к мосту. Наконец Наргис сумела рассказать Алексею Ивановичу об Абдукагаре.

— Осторожно, — решил он. — Здесь, среди этих всадников, подобных башибузуков, наверное, не сосчитать. А Абдукагара мы на первом же привале прищучим.

Видел ли издали Абдукагар, что Наргис разговаривает с комиссаром, или вообще решил, что дальше в делегатах оставаться слишком опасно, но не доезжая моста, как мы знаем, предпочел свернуть в сторону.

Абдукагар исчез. И, казалось бы, инцидент был исчерпан.

Но тут в кромешной темноте на чуть белевшей тропе появился всадник и заговорил таким знакомым вежливым голосом:

«Мирза бежал во тьму ночи...»

Боже милостивый! И поэт Али, преданнейший воздыхатель здесь, и зловещий братец бледноликий Мирза тоже здесь! Или бежал?.. Что же делать?

Почему он оказался в составе делегации Первого Всетаджикского курултая? Покаялся, признал Советскую власть.

Надо будет в Душанбе, возможно, перед заседанием курултая, за столом, где регистрируют мандаты, сказать о нем? Там уж разберутся.

В душе возникли сомнения. А может быть, сейчас сказать о Мирзе комиссару?

Так и ехала Наргис всю ночь. И сколько ни мучали ее тягостные мысли, она так ничего и не решила.

А там началась сутолока на речной переправе у Янгибазара, устройство на отдых, тяжелый, тревожный сон.

Когда же вечером колонна делегатов подготовилась для торжественного вступления в столицу и выступила на последний этап пути, Наргис, сколько не искала среди всадников Мирзу и Али, не сумела их найти. Оба они исчезли.