Геннадий Казанцев - Страна Лимония

— А задание твоё — архиважное, как говорил Владимир Ильич, заодно подправишь мужской характер.

Герман весь напрягся, готовясь принять любое задание из уже продуманного им списка.

— По мере нашего продвижения... — продолжал Крестов, в то время как Герман затаил дыхание, — будешь отстреливать собак, чтобы они не тявкали.

— Ты это серьёзно? — еле промолвил ошарашенный офицер.

— А ты как думал? Не хотел баран`а подстрелить — тренируйся на «кошечках». — Видя ответную реакцию, Крестов решительно пресёк приступ рефлексии товарища. — Отставить нюни! Ты хочешь, чтобы нас на подступах уложили, как куропаток? — Сергей решительно, на манер охотничьего ружья, переломил двуствольный дамский пистолетик, вставил в отверстия два сочленённых перемычкой автоматных патрона и, поставив на предохранитель, вручил оружие своему подчинённому.

Герман, взяв у него ещё три обоймы, пошёл к бассейну. «Гроза» понравилась с первого же выстрела. Пуля пробила металлический придорожный щит, глубоко вонзившись в ствол дерева. Слышно было только щелчок бойка. «Вот это да!» — восхитился стрелок. Ещё пять раз Герман вскидывал оружие, щёлкал курком и в полном восторге разглядывал отверстия в поражённых им целях. Вполне довольный новым оружием, он положил отстрелянные обоймы в карман.

Вечером легли рано. Герману не спалось. Такие привычные трели сверчков и нестройный лягушачий хор в одночасье потеряли своё снотворное действие. Ко всему прочему досаждал какой-то запах со странным букетом сгоревшего пороха и типичной кишечной органики. Беспокойный страдалец подозрительно покосился на своего соседа Репу. Тот лежал в позе зародыша, положив ладони под щёку. Герман прислушался. Ничто, за исключением местной фауны, не нарушало тишины. Между тем неприятный запах продолжал витать в воздухе. Герман тихо встал и пошёл по рядам коек, чутко подрагивая ноздрями. Эпицентр неприличного запаха находился между ним и кроватью Репы. Будить товарища было неудобно, и он, завернувшись с головой в одеяло, уткнулся себе в подмышку.

В пять утра почти весь отряд тремя бэтээрами выехал в сторону аэродрома. На полпути спешились. Светила яркая луна. Было прохладно и безветренно. Бэтээры, высадив десант, вернулись на базу.

Отряд разделился на две группы и выступил по двум высохшим руслам одной реки. В месте слияния рукавов находилась база мятежников. Отряд должен был её окружить и уничтожить, захватив оружие и боеприпасы. Герман шёл в первой группе рядом с Крестовым. По мере продвижения по каменистому дну откосы справа и слева становились всё выше и выше. На полдороге, после почти трёхчасового марша, решили связаться со второй группой. Сержант-радист в течение двух минут тщетно вызывал «Кроноса». Ответил какой-то заспанный голос из аэропорта, но его тут же попросили освободить частоту. Герман с разрешения командира взял у сержанта рацию, перекинул через плечо и полез по крутому склону наверх. Из-под ног летели песок и камни. Чахлые сухие растения, за которые он пытался ухватиться, больно ранили руки. Наконец, Герман взобрался на плато. Солнца ещё не было видно, но облака на горизонте уже розовели, отбрасывая свет на лунный пейзаж пустынного предгорья. Тщетно пытаясь связаться, Герман ни на секунду не отрывал взгляда от фантастической картины этого первобытного мира. Восприятию прекрасного мешал всё тот же запах, что мучил его вчерашней ночью. Заканчивая неудачный сеанс связи, он с чувством какой-то детской радости посмотрел на восток, где только-только зажглись золотистой плёнкой далёкие горы, как вдруг услышал короткий свист — «фиуть!», а через секунду — трескучий щелчок далёкого выстрела. «Фиить!» — пропела вторая пуля, когда радист-романтик уже летел над кромкой оврага. Буквально скатившись вниз, Герман, толчком выпрямляя за плечами рацию, побежал догонять своих. «Кто это? И что заставило этого безымянного стрелка нажать на курок? — крутились мысли в его голове. — И почему меня? Как с такого расстояния можно определить, кто я — друг или враг?»

— Не шуми, как беременная лошадь! — прошипел командир, когда к нему подбежал запыхавшийся Герман. — Связались уже, — с досадой сообщил он, — эта «фитюлька» ловит лучше армейской рации. Идём по плану. Через час берём кишлак в замок.

Герман отдал громоздкую рацию бойцу, перехватил поудобнее автомат и постарался успокоить дыхание. Он хотел рассказать Крестову про снайпера, но тот приложил палец к губам. Дальше шли молча. Герман опять ощутил такое знакомое амбре. На всякий случай он принюхался к Крестову. Вроде, и от него слегка попахивает. Чудеса!