Николай Захаров - Военные будни, часть 1

– Две пол литры еще вона,– отозвался Сафронов,– Иди, Итрит, коль невмоготу, я посижу еще. Наливай, Черпак. Или тоже баиньки хочешь? Нам с Палычем больше останется. Давай.

– Размечтался. Мы если с Илюхой уйдем, так и пол литру одну с собой унесем. Раскатал губищи. Но мы не уйдем. Мы свою д-дозу сперва сха-хаваем, а потом…– язык у Черпака слегка начал заплетаться и мысли тоже,– х-хрен тебе,– водка забулькала из горлышка в кружки и Черпак брякнув своей по протянутым остальным, произнес тост совершенно неуместный здесь у костра:

– За Советскую власть, чтоб крепчала.

– И за товарища Сталина Иосифа Виссарионовича, дай ему Бог здоровья и успехов в труде и личой жизни,– буркнул вдруг Сафронов таким серьезным тоном, что старшина, покосившись на него недоуменно, подумал.-"Придуряется по обыкновению своему или действительно товарища Сталина так любит?"

– И еще за мир во всем мире,– предложил он свой вариант пафосный.

– В общем, чтоб хрен стоял и деньги были,– подвел итог рядовой Илюхин под дружный хохоток всех присутствующих.

Раздавшийся вдруг гул самолетов прервал всеобщее веселье и все непроизвольно взглянули в ту сторону откуда он донесся.

– Что это, старшина? С севера-запада навроде как летят. Да видать много сразу, с десяток не иначе. Не рано ли соколы наши поднялись, да еще в день воскресный? Учения может,– высказал предположение рядовой Илюхин, вставая на ноги и вглядываясь в утреннее небо. Солнце подсвечивало сквозь вершины деревьев и птицы защебетали в нем, приветствуя эти первые лучи, а гул двигателей авиационных нарастал, заполняя собой все диапазоны и наполняя сердца слушателей тревогой. А над аэродромом вдруг взвилась красная ракета и описав кривулину, оставила после себя загогулину дымную, упав где-то в районе взлетной полосы.

– К нам никак. Вон сигналят, чтобы мимо не пролетели,– удивился старшина, разглядев первые пять самолетов показавшихся над лесом и двигающиеся в их сторону. Сказать он больше ничего не успел, так как за первой пятеркой, показалась вторая, а за ней третья и четвертая. А первая уже пикировала и что-то сбрасывала на взлетную полосу. А затем раздались взрывы и над головами у раскрывших рты красноармейцев, на бреющем пронеслись первые отбомбившиеся машины, круто уходя на разворот для повторного бомбометания.

– Кресты на фюзеляжах!– заорал совершенно трезвым голосом сержант Черпак, теребя старшину за рукав,– Немцы это.

– Воздух!– заорал тот в ответ,– Вон от костра. Вмажет, мало не покажется,– и первым, подавая пример, кинулся в лес где и залег за сосной. Личный состав рванул следом и очень своевременно, так как вторая пятерка немцев сыпанула пару десятков бомб на костерок и стоящую поодаль палатку. Взрывы ударили по барабанным перепонкам, вокруг засвистели осколки и полетела земля. Засыпая лесок так щедро, что старшина даже удивился невольно количеству. А бомбовозы шли волна за волной и сыпали, сыпали, сыпали на пустую взлетную полосу свой груз, так что взрывы слились в один сплошной вой, сотрясая землю и сметая с деревьев листья. А потом рвануло так, что старшину подбросило рядом с сосной на полметра и он понял, что попали в артсклад и сдетонировали складированные там боеприпасы. Почему-то вспомнился вдруг солдатик из Сибири.

– Если его смена, то вряд ли уцелел часовой,– подумал старшина и услышал.

– Что вы говорите, товарищ старшина?– это рядом прилегший сержант, теребил его за рукав.

– В склад боеприпасов попали сволочи,– рявкнул ему в ухо старшина,– война сержант. С Германией вроде как началась. Ну, Гитлер ну, дурак. А майор со старлеем меня на смех подняли. Умники. И кто прав оказался?– старшина сплюнул набежавшую слюну и протер рукавом запыленное лицо.

– Хана взлетной полосе,– крикнул сержант,– Эй, Сафрон, Илья, живы? Сюда ползите.– Появившийся через минуту рядовой Сафронов, пристроился слева от старшины и сообщил:

– Итрита убило бомбой, товарищ старшина. Голову напрочь осколком снесло, вот…– протянул он окровавленную ладонь, сунув ее в лицо старшине и тот невольно отпрянув, не удержался и обложил его семиэтажным матюгом:

– Что "вот", мать твою?

– Книжка евоная красноармейская, я из кармана у него взял,– продолжал совать в лицо окровавленную ладонь Сафронов и старшина разглядел, что указательным и большим пальцем он действительно сжимает документ.

– И нахрена он мне вот прямо здесь и сейчас?– сверкнул глазами старшина, книжку красноармейскую все же выдергивая из трясущейся руки рядового и заворачивая ее окровавленную в лист лопуха. А над головой ревели авиационные двигатели в смертельной карусели. И казалось, конца этому не будет никогда. А затем рвануло так близко, что старшине показалось, что земля под ним сдвинулась вместе с сосной метров на десять, никак не меньше, и при этом грунтом сверху присыпало так, что он даже испугался, что заживо похоронило, приподнимаясь на колени. Рядом барахтался кто-то из бойцов.