Николай Захаров - Военные будни, часть 1

– А-а-а…– махнул пренебрежительно рукой начфин.– Ничего там такого. Увольнительные на завтра отменили для всего личного состава и все. Обычное дело. Комполка рвение проявляет. Назначен-то без году неделя, вот и суетится. Проверки никакой не ожидалось, потому как в начале года уже была, а война… С кем? Финам мы накостыляли, так что лет на сто им хватит вспоминать. А еще кто? "От тайги до британских морей, Красная армия всех сильней". Забыл? А Британия эта ещё и с Гитлером сцепилась, так что с кем еще?

– Так с Адольфом – к примеру. Вон он под себя почитай всю Европу подмял,– предположил старшина и услышал в ответ дружный смех офицеров. Даже старлей, все еще пребывающий в пессимизме, расхохотался и, опрокинув очередные сто граммов, снисходительно похлопал по плечу сидящего рядом с ним старшину:

– Тебе простительно по малограмотности такую галиматью предполагать. Гитлер, по-твоему, дурак? Ты на карту посмотри. Где СССР и где Германия эта. Вермахт их годится только по асфальту подошвами греметь. А если все же предположить гипотетически что нападут немцы, то через пару месяцев мы их Рейхстаг вместе с их фюрером и Берлином на кирпичи разберем. Надо же такое брякнуть. Ну, ты Павлович, сказанул. Ха-ха-ха. При рядовых такое не ляпни. Доложат, куда следует, за распространение панических слухов и правильно сделают. Потому как РККА это тебе не хрен собачий, а собачачий и раскатает Вермахт за месяц.

– Ну, за месяц, пожалуй, не раскатает,– усомнился в его словах майор и принялся доказывать с карандашом в руке прямо на газете, что за месяц РКККА к Ламаншу никак не успеет и даже за два, как вначале предположил старлей, а вот к ноябрьским праздникам это сто процентов сдадутся немцы тем более что Вермахт измотан в боях, захватывая Европу.

– А танки у них… Ха. По сравнению с нашими – танкетки. Ни одного тяжелого нет на вооружении. И моторесурс выработан процентов на 50-т. А ты наши КВ и Т-34 видел? Я видел, как линию Маннергейма проламывали,– майор успел повоевать в зимней кампании и даже имел за нее орден Красной звезды.– Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны-ы…– Тут же запел он, заводя сослуживцев и те невольно подключившись, завыли ему в унисон, дружно гремя стаканами по столешнице.

– Так что Гитлер твой, сто раз подумает, прежде чем рыпаться,– подвел итог майор, закончив хоровое пение.

– А че мой-то?– осоловело взглянул на него старшина.– В гробу я его видел в белых тапках этого фюрера.

– Это так к слову. Конечно не твой,– поправился майор.– Наливай, водка выдыхается.

22 Июня ночь самая короткая и солнце ныряет за верхушки лесные на пару часов, так что сумерки наступившие часам к 2-м напомнили компании захмелевшей, что впереди день хоть и воскресный, но с заботами, тем не менее, служебными. Начфин, как старший по званию, инициативу и проявил, заявив заплетающимся языком:

– Эх, братцы, хорошо посидели, но пора и почивать. Сегодня день у меня хлопотный, расчетный. С утра ведь народ понаедет. Расходимся. На посошок наливай, старшина, и с Богом по своим норам,– возражений, разумеется, не последовало и, через пять минут вся компания разошлась, шумно распрощавшись.

Подчиненных своих старшина застал отнюдь не спящими, как предписывает Устав РККА, а бодрствующими у костерка, разведенного ими неподалеку от своей палатки, в низинке. Крохотулька, он больше давал дыму от веток еловых, чем огня и старшина его сразу и не приметив, сунулся в палатку. Однако, не обнаружив в ней дрыхнущего личного состава, принюхался, покрутив головой и, вышел на огонек, едва просматривающийся в ночной, молочной белизне.

– Встать, смирно!– скомандовал старшина, вынырнув внезапно из этого марева и застав личный состав врасплох. Никто из них сидящих вскакивать и не подумал, разумеется, а уж тем более вытягиваться при этом во фрунт, но дернулись рефлексорно все. И в три голоса тут же все одновременно и высказали, всяк свое мнение, которое на этот раз совпало у всех почти дословно.– Ох, ни хрена себе, командир,– и дружно все заржали от совпадения реплик.

– Падай, Палыч, дембель отметим. Вот на шинельку,– подвинулся сержант Черпак,– Мы тут по-свойски присели. Закусон, конечно, специфически армейский, но тут уж извиняй. Че от тебя получено, тем и давимся.

– А у меня конфеты гусячьи есть,– полез в карман старшина и высыпал гражданскую закуску в подставленные ладони рядового Сафронова,– Держи, Степан. И пол литру я тоже принес, чтоб без претензий потом ко мне,– старшина выставил пол литровку и присел на предложенную ему шинель, уложенную на ворох веток.– Комарье мать иху..– проворчал он при этом, отмахиваясь от кровососов еловой лапой, отломанной им еще при выходе из штабного домика.