Михаил Алексеев - Солдаты

— Семен, когда ты поумнеешь? — Нос Акима покрылся бисеринками пота.

— Пошел ты… — Ванин задохнулся.

— Что ты кричишь, Сенька! — попытался успокоить его Шахаев.

— И вам не стыдно!.. Забыли про ту женщину с детьми!.. — Семен зло посмотрел на Шахаева и Акима. — Давить их, давить!.. Душить надо, понятно?! На куски резать!..

— Успокойся, Ванин, — снова остановил его парторг. — В бою делай как хочешь. Пленных же мы не можем трогать.

Дальше шли молча. Шли долго, до самой темноты. Наконец добрались до небольшой деревни.

Шахаев постучал в крайнюю хату, держа автомат наизготовку. Где-то в глубине двора загремел было цепью и рыкнул пес, но, видимо наученный горьким опытом, быстро умолк. На крыльцо вышла хозяйка, закутанная в шаль. Испугалась. Долго не могла понять, что за люди стоят перед ней в таком странном одеянии.

— Чего испугалась-то, мать? Не видишь — свои.

— Батюшки мои, неужели?.. Идите же в дом!

— Нельзя нам. Немцы есть в деревне?

— Ушли. Вечером все ушли.

Стоявший поодаль от Шахаева Ванин вдруг насторожился. Его острый слух уловил какие-то звуки. Сенька вслушался и приглушенно сказал Забарову:

— Немцы. Обоз ихний…

Вскоре и остальные разведчики услышали позади себя поскрипывание тяжелых повозок. К деревне с востока приближался немецкий обоз. Неизвестно, как он оказался позади. Обозники спокойно переговаривались между собой. Они, очевидно, считали эту деревню своим тылом.

— Ванин! — подозвал к себе Сеньку Марченко. — Сейчас же узнать, что за обоз.

Сенька исчез в темноте и вскоре появился вновь.

— Пять подвод, — коротко доложил он лейтенанту.

— Солдат?

— Видел двоих, кроме ездовых.

Марченко решил расправиться с немецким обозом, нарушив обычное правило разведчиков — не вступать в открытый бой без крайней необходимости. Он приказал разведчикам приготовиться. Солдаты засели у крайних хат, по обе стороны дороги. Вот теперь немцы пусть пройдут…

Аким притаился у плетня, рядом с Мальцевым. Стал нетерпеливо ждать, пытался разглядеть в темноте приближающийся обоз. Только зубы почему-то вызванивали мелкую дробь. Казалось, пора бы уже пообвыкнуть, не в таких переделках приходилось бывать. А вот нет. Вызванивают — и все. Лучше их сжать покрепче. Вот так…

Немцы не подозревали об опасности. Повозочные, щелкая кнутами, покрикивали на своих куцехвостых битюгов, поторапливая их. Первую повозку разведчики пропустили беспрепятственно. Это еще больше убедило врага, что впереди все в порядке. Но как только подтянулся весь обоз, с обеих сторон загремели автоматные очереди и полетели гранаты. Покончили с обозниками быстро и без особых хлопот. Пятерых убили, одного взяли в плен. Стали осматривать повозки и спохватились — пропал Алеша Мальцев.

Разведчики хотели было уже начать поиски, но в это время во дворе соседней хаты появились двое. Один — впереди, с поднятыми руками, второй — сзади, с автоматом наготове: Алеша Мальцев вел пленного.

— Удрать было захотел, в хлев забежал… — задыхаясь, рассказывал он. — Я — туда!.. Ну, вот… и захватил.

Осмотрев пленного, разведчики снова вернулись к повозкам. В одной из них обнаружили чемодан, набитый детским бельем и вышитыми белыми рубахами. Аким почувствовал, как ему сдавило грудь. Он рывком шагнул к фашистам, со всего маху ударил одного из них, размахнулся было еще, но чья-то тяжелая рука легла на его плечо.

— Отставить, Ерофеенко!

Аким оглянулся и увидел Забарова.

— Бандиты они!.. — прохрипел он и, вдруг ссутулившись, отошел в сторону.

Пленных Марченко решил доставить в штаб дивизии. Конвоировать их он приказал Сеньке. Сам лейтенант также собрался в штаб.

Ванин взялся за это дело с видимой охотой. Ему хотелось сделать приятное Кузьмичу и Пинчуку. Сенька помнил, что у ездового одну лошадь ранило, и уже заранее представлял себе, как будет рад Кузьмич, когда Сенька вручит ему двух упитанных тяжеловозов. Растрогавшись, он, конечно, не поскупится и насчет табачку, в котором Сенька испытывал хронический недостаток. Был у него небольшой запас, да раздарил раненым у Донца. «Лачуга тоже, глядишь, подбросит», — прикинул в уме Семен, вспомнив про некурящего повара, и, все это хорошенько взвесив и оценив, пришел в отличнейшее расположение духа. Он проворно вскочил в повозку и уселся рядом с лейтенантом.

— Куда ехать? — спросил его немец-повозочный, взявшийся за вожжи.

— Дранг нах остен, жми! — отозвался из глубины крытой брички Сенька и вскинул автомат.