Михаил Алексеев - Солдаты

Ерофеенко достал большую банку консервов, долго возился с ней. Ванин искоса поглядывал на него, злился.

— Эх, горе ты мое, — вздохнул он притворно и взял у Акима банку. Открыл ее быстро, налил в жестяную кружку водки и поднес Уварову. Тот покачал головой и глухо выдавил:

— Не пью.

Сокрушенно свистнув, Ванин недружелюбно посмотрел на новичка и сердито заметил:

— Ну, сельтерской у нас для тебя нет.

Уваров промолчал. По настоянию Шахаева, он все же рассказал немножко о себе.

Вспомнил свой колхоз на Курщине, в котором работал трактористом, первое ранение на фронте, госпиталь, медицинскую сестру, в которую влюбился ненароком, да так и не признался ей в этом.

— До войны дела шли не ахти как здорово, но все же неплохо. Мы с отцом работали, мать дома, по хозяйству, сестренка училась. Последнее время и я стал учиться на механика, да война помешала.

— Она всем помешала, — мрачно пробормотал Ванин. — Я вот тоже токарем на шарикоподшипниковом заводе в Саратове работал.

— Инженером небось думал стать?

— Конечно, думал. И стал бы им, — ответил Семен. Потом, после паузы, добавил убежденно: — Я еще буду инженером. Вот войну закончим, и буду, ежели, конечно, фрицевская пуля сдуру не укусит…

Все замолчали и как-то тихо, раздумчиво посмотрели друг на друга.

— У тебя все готово, Пинчук? — вдруг спросил Шахаев, нарушив молчание.

— Всэ, товарищ сержант!.. — быстро ответил Петр и, потрогав свои усищи, пояснил: — Вчера еще всэ було готово.

До этой минуты Пинчук молчал. Но по выражению его лица Шахаев видел, что Петр внимательно прислушивался к солдатскому разговору. О чем он думал? О предстоящей ли операции, о своем ли колхозе или о том и о другом вместе? Есть о чем вспомнить Пинчуку! Как-никак, а он «головой колхоза был, да какого колхоза!» Сколько таких вот парней воспитал он в своей артели! Где они сейчас? Может быть, вот так же сидят в блиндажах и готовятся уйти в тыл врага? Или идут в атаку? И все ли живы-здоровы?..

Пинчук шумно вздохнул.

— Оце ж вы, хлопци, дило кажете, — не выдержал все-таки и он. — Писля вийны нас всих заставят вчитыся. Велыки дила будем делать! — и снова пригладил, многозначительно хмурясь, свои Тарасовы усы. — А зараз хрица надо бить сильней!..

Сказав это, он принялся пробовать у самого Сенькиного уха свое новое кресало. Искры летели во все стороны, а фитиль не загорался. Пинчук отчаянно дул на него.

— Брось ты эту гадость, Петр Тарасович! — дружески посоветовал ему Ванин. — То ли дело — зажигалка! Чирк — и готово!

И чтобы подтвердить свои доводы, он вынул из кармана свой последний трофей — «бензинку-пистолет». К величайшему смущению Сеньки, она не загорелась.

— Кресало надежней, — убежденно заговорил Пинчук. — А зажигалка — что? Высох, испарился бензин — и ты ее хоть выброси. В наш рейд лучше с кресалом. Трут, камушек в карман — и все.

Замолчав, Пинчук решил заштопать дырку в гимнастерке. Но тщетно пробовал он просунуть нитку в ушко иголки. Слюнявил ее, заострял кончик грубыми пальцами, а совал все мимо.

— Ты Акима на помощь позови. Он в очках, — смеялся Ванин.

Отчаявшись, Пинчук попросил Сеньку. Тот всегда был готов удружить голове колхоза. Взял из рук Пинчука иголку и нитку, быстро продел ее в ушко. Не удержался, чтобы не сказать:

— А еще хвалишься: старый конь борозды не испортит. В иголочное ушко не попадешь — куда уж тебе…

Пинчуку, как самому рачительному человеку, Шахаев поручил ведать хозяйством группы. И он отменно справлялся с этими обязанностями. Наибольшее предпочтение, с общего согласия, он отдавал табаку. Пинчук утверждал, что без хлеба и воды на войне прожить еще можно, а без табака — никак. И он аккуратно завернул пачки с махоркой в целлофан, уложил их в мешок. По десять пачек на брата. Пять пачек — НЗ [1] Неприкосновенный запас. .

Когда солдаты достаточно перезнакомились, Шахаев дал первое задание Уварову — выйти вместе с Ерофеенко в боевое охранение и наблюдать за передним краем противника.

…На другой день вечером в боевое охранение пришли лейтенант Марченко, командир разведроты и сержант Шахаев. Взяв у Якова и Акима сведения о противнике, они отослали их в штаб, а сами остались для ночного наблюдения. В эту ночь саперы должны были сделать для разведчиков проход во вражеском минном поле, по ту сторону Донца.

У самого Шебекинского урочища Аким и Яков повстречались с саперами, уходившими на это задание. Среди них был и Вася Пчелинцев — старый дружок Уварова. Солдаты обнялись, о чем-то сбивчиво поговорили и разошлись молча в разные стороны.