Михаил Алексеев - Солдаты

Начподив и Мукершану проговорили до позднего вечера. Демин вышел проводить румына.

— Желаю вам удачи, дорогой товарищ! Я ведь понимаю, как вам трудно. Есть люди, которые очень будут вам мешать, Мукершану.

— Мы знаем их.

— Они есть не только в вашей стране.

— И это мы знаем. До войны восемьдесят семь процентов нефти Румынии принадлежало восьми крупным иностранным компаниям…

— Вот-вот! Это надо всегда иметь в виду. А что касается Красной Армии, она выполнит свою миссию, — сказал Демин.

Мукершану взял его за руку:

— Спасибо вам, товарищи! Будьте уверены: мы сделаем что надо!

До них долетели солдатские голоса, смех, веселая перебранка. Это, должно быть, разведчики шумели во дворе Бокулея. Демин прислушивался к их голосам долго, потом улыбнулся:

— Вот их благодарите! — и кивнул своей большой круглой головой в сторону солдатских голосов. — Сколько вынесли эти ребята, пока дошли сюда!

Начподив проводил Мукершану к дому Суина Корнеску, вернулся к своей землянке, но не зашел в нее, а присел рядом, на спиленном дереве. До него по-прежнему доносился веселый говор бойцов, и этот говор сейчас для полковника был особенно приятен. Он слушал его, охваченный своими горячими, уже не раз приходившими ему в голову мыслями.

Небо было усеяно звездами. Вечерняя прохлада стлалась над повлажневшей землей. Тянуло волнующим запахом почек и молодых трап. За горой, на переднем крае, лениво постукивали короткими очередями пулеметы. Где-то внизу, в овраге, шумела вода.

««Вы женаты?..» Фу ты черт!.. Дернуло же за язык!» Демин вздохнул. А в голову почему-то лезли наивные, давно услышанные стихи:

«Откуда они взялись?» И вдруг отчетливо вспомнил Веселую Зорьку, снежную пыль за окном, усатого солдата, стоявшего в дверях комнаты. «Пинчук. Старшина разведроты. О чем думает сейчас этот мудрый мужик? А думать есть о чем!» Демин поднялся и пошел в землянку, все еще захваченный мыслями. Вспоминались сегодняшние встречи, беседы…

— Какое… совершается! — почти беззвучно прошептал полковник и глубоко вздохнул.

— Прекратить разговоры! — сердито прикрикнул на солдат Забаров, который был явно не в духе. Три раза ходил он со своими разведчиками в поиск, и все три раза «язык», приведенный ими, оказывался румыном. Румынские солдаты хотя и охотно, но давали весьма ограниченные сведения. Все они в один голос заявляли, что кроме гвардейского королевского румынского корпуса на этом участке стояли и немецкие эсэсовские части. Точного же расположения этих частей и их наименования пленные румыны не знали, потому что офицеры им ничего не рассказывали, а сами они не выходили из своих окопов.

…Допрос пленного капитана Гуров производил при генерале Сизове, полковнике Демине, Забарове и Ванине, который упросил лейтенанта взять его с собой.

Захваченный в последнем поиске румынский офицер, к великому огорчению Федора, также не смог дать нужных сведений. Ему было известно, что где-то рядом с их корпусом находились немецкие части, — об этом им очень часто и очень охотно говорил их командир батальона, да он и сам, с его ротой, хорошо чувствовал присутствие гитлеровских частей: солдатский и без того скудный рацион с каждым днем все более ухудшался, хотя над корпусом и шефствовала сама Мама Елена. Но ее высочайшему повелению корпус этот только теперь, и критический момент, был брошен на защиту «великой румынской империи».

Обо всем этом пленный капитан рассказывал подробно, но его слова мало утешали генерала Сизова. Лишь полковник Демин живо заинтересовался одной деталью.

— Плохо, говорите, кормит вас Мама Елена? — спросил он через переводчика, которым был Георге Бокулей.

— Плохо, — простонал офицер. — Но Мама Елена тут ни при чем. Интенданты наши — сволочи. Воруют…

Начподив долго молча наблюдал за пленным, потом поморщился.

Генерал Сизов, поняв настроение Демина, резко махнул рукой и приказал:

— Уведите его!..

— …В общем, вот уж форменный мамкин сынок попался! — резюмировал Сенька свой рассказ. — Я еще ночью узнал, что он за тип такой, когда мы с Акимом волокли его. Орет в наших руках: «Хайль реджеле Михай! Хайль реджеле Михай!» И так это в рифму у него получается. Аким даже позавидовал такой рифме!..

— Перестань болтать, Ванин! — остановил Сеньку Забаров. — Откуда ты все взял? Ничего ведь румын не кричал. Шел да помалкивал.