Альберт Зарипов - Минки М.О.Н-ки

Я бойцов вокруг вертушки расставил, а сам из борта не высовываюсь. Только в иллюминаторы смотрю за своими солдатами. Как обычно местный народец подтянулся, но ходят вокруг и все какие-то хмурые. Сижу час — полкан не идет. Мне уже приспичило поссать, но сижу и терплю. Через два часа возвращается наш полковник. Вокруг него как всегда толпа дедов и чехов-боевиков. Вертолет запускает движок и начинает обороты набирать, а я выскочил наружу чтобы обежать Ми-8 и облить с другой стороны колесо. Ну и заодно собрать группу. Тут из толпы чеченов на меня бросается какой-то дух с вот такенным кинжалом. Орет диким голосом. Его свои задержали, а мои солдаты руку заломали и положили на землю лицом вниз. А он продолжает кричать, что я его брату вчера патроны продал и тот вместе с винтовкой взорвался. Вокруг поднялся шум-гам. Душары тоже начинают заводиться, но их дедушки останавливают. Полковник ничего не поймет. Только что вроде бы мир был, а тут такая каша заваривается… Собрался опять мосты дружбы налаживать… Я ему кричу, что сматываться нужно. Заскочили мы в вертолет и обратно полетели. Хорошо, что вдогонку нам не влупили. Тут уже полкан начал ко мне докапываться, про какие проданные вчера патроны кричал этот чечен. Он же ничего не знает про эти штучки-дрючки. А я делаю непонимающее лицо и говорю, чтобы в следующий раз один, без меня, слетал и узнал все, что его интересует. Потом я пошел в хвост вертушки и за занавесочкой в щель между нижними створками помочился. Сразу легко стало, как будто заново родился. Как прилетели мы на базу, так я сразу бойца за водкой отправил и потом к взрывотехникам пошел отмечать свое второе рождение. Ну а в батальон вернулся, так я сразу к комбату пошел сдаваться и все начистоту выложил. Командир сначала выругал меня за самодеятельность, потом посмеялся и отправил меня готовить группу к выходу. Вот мы сейчас и на боевом задании…

— Да, неслабо ты тут работаешь. — задумчиво проговорил я, растянувшись на своем спальнике: Времени пока было навалом и можно было потравить душу.

— Ну я на выходе — это дело понятное. А ты-то чего напросился на войну? — Закуривая сигарету, спросил меня командир группы, с которой я сегодня и завтра буду шариться по зеленке.

— Ну ни хрена ж себе! — Усмехнувшись, Возмутился я. — Ты же вчера сам жаловался, что у тебя нет второго офицера в группе, а тебе на войну идти. Вот я и предложил свою кандидатуру.

— Так я же спьяну пожаловался! — Пыхнув в небо дымом, рассмеялся командир.

— А я спьяну и напросился значит…

… А сейчас тут перемирие. Никто ни с кем не воюет. Все ходят довольные и даже улыбаются нам иногда. Днем сейчас почти не стре — ляют, а по ночам частенько бывает. — Вводил меня в оперативную обс — тановку старший лейтенант Олег Кириченко.

Я отложил топокарту в сторону и слушал имеющиеся сведения о замирившемся на время противнике. Боевая активность вражьих сил в светлое и темное время суток, последние потери с чужой и нашей стороны, новая тактика ведения боевых действий со всевозможными сюрпризами и неприятностями, наши силы и боевые возможности, транспорт и иные средства доставки, маршруты и пути выдвижения, воздушная или артиллерийская поддержка, ближайшие российские подразделения, время обязательных сеансов радиосвязи и дежурные частоты, все эти моменты приобрели для меня особую остроту и актуальность, поскольку я вновь оказался на войне с еј суровыми законами выживания, а праздная мирная жизнь осталась где-то далеко позади…

Позавчера я, как старший команды, доставил прошедших шестимесячную подготовку солдат из 22-ой бригады в наш откомандированный на Ханкалу 3-ий Батальон. Сдав по списку молодых бойцов, я стал подыскивать варианты своего благополучного возвращения обратно, на большую землю. В последнее время автомобильные колонны туда не шли. Вертолеты Ми-26, а также Ми-8 и Ми-6, конечно, летали, но «левых» попутчиков старались не брать и оставалось только дожидаться "чартерного рейса военного транспортника, который по имеющимся разведданным должен был состояться через несколько суток.

В первый же день я отправился к своему однокашнику — лейтенанту Коле Тимофееву, который командовал группой во второй роте. В его палатке нашлась свободная койка для меня и вопрос с ночлегом был улажен.

До вечера я провалялся на солдатском ложе, читая найденную на его тумбочке книжку про какого-то страдальца-любовника, который всеми путями старался выбраться из Советского Союза. Обложка и начальные страницы книжки были вырваны и, скорее всего, использованы для нужд военного времени.

Читать дальше