Альберт Зарипов - Минки М.О.Н-ки

— Ну да. Обычно эти бумажки сразу выбрасывают, — засмеялся Кириченко.

— Выбрасывают, но они есть. И нужно только подобрать нужное командиру время замедления. То есть пока приедут на помощь подбитому танку, пока будут осматривать повреждения, пока эвакуируют раненых, то все это время резак плавно и уверенно перерезает металлоэлемент. Главное тут, чтобы большие командиры не опоздали и прибыли вовремя… А когда резак перережет полностью металлоэлемент, то ударник освободится, а ведь ни предохранительной, ни боевой чеки уже давно нет. Тогда этот ударник бьет по капсюлю и мина выпрыгивает из земли, а потом взрывается в воздухе. Красота! И НАТОвское начальство получает свои медали посмертно.

— Я что-то не понял. Ну-ка покажи на чем-нибудь, — попросил меня лейтенант.

— Смотри: банка тушенки — это фугас; граната Ф-1 заместо ОЗМки; а фляжка пустая — это легкий и улетающий от взрывной волны предмет. Самое главное условие — чтобы все три точки, то есть фугас, выпрыгивающая мина и улетающий предмет-парус были как бы на одной линии. Мина ОЗМ-72 должна располагаться посередине. И очень хорошо быть замаскирована, чтобы всю маскировку не сорвало взрывом фугаса, а потом ее не обнаружили приехавшие минеры. Обычно они обследуют сначала всю местность в поисках других неразорвавшихся фугасов или нажимных противопехотных мин.

Усевшись на спальнике, я с азартом установил на полу консервную банку-фугас, затем гранату эфку в роли выпрыгивающей мины, а последней поставил большую пластмассовую фляжку. Один конец найденной веревочки я привязал к кольцу гранаты, а другой — к цепочке на горлышке фляжки.

— Смотри. Взрывается фугас и улетает от взрывной волны фляжка, — я громко стукнул тушенкой по полу и медленно начал отодвигать легкую фляжку в противоположную сторону. — Дальше растяжка выдергивает предохранительную чеку и мина встала в режим замедления. И как только металлоэлемент будет перерезан, то мина выпрыгивает и ка-а-ак шарахнет во все стороны. Да ты не бойся: усики гранаты ведь загнуты. Понятно?

— Понятно, — засмеялся лейтенант. — Тут надо так руку набить, чтобы все получилось, как было задумано.

— А кто тебе мешает? Тренируйся сколько хочешь, — сказал Олег и откинулся на спальный мешок. — Надо покемарить часик или два. А где же наш чай? Что-то мы про него забыли. Часовой! А где этот минный тральщик?

Сидящий на башне разведчик оглянулся на командира и, молча, с заговорщицким лицом помаячил указательным пальцем вниз, показывая на переднюю часть беемпешки.

— На ребристом бронелисте спит или лежит, — догадался Кириченко.

Не говоря ни слова, Олег всунул ноги в старые солдатские тапки и пошел к узкому проходу между стеной и первой броней. За ним босиком быстро проследовал и наш стажер. У меня, кроме сохнущих ботинок, ничего не было одеть на ноги и я остался полулежать на спальнике. В просвет между полом и днищем БМП я увидал, как Кириченко и лейтенант осторожно подошли к наклонному переднему бронелисту, который иногда называли ребристым из-за поперечных длинных пулеотражающих выступов.

Затем босые подошвы и ноги в тапочках вдруг резко уперлись в землю и через секунду послышался грохот упавшего наземь тела. В просвете даже мелькнула круглая физиономия минера. Наблюдатель на фишке заржал от увиденной им картины наказания нерадивого солдата, который недавно был таким же как и все они, а теперь вдруг возомнил себя «белой костью». Вместо самоуверенного голоса Рыжакова сейчас слышались только жалобные стенания и оправдания по поводу отсутствия чая.

— Вы что, за ноги его стащили? — улыбаясь, спросил я вернувшихся офицеров.

— А он постелил спальник на волноотражающий щиток и уснул. И рядом пустой термос стоит. Мы его только на другой бок перевернули, а дальше он уже сам кувыркнулся, — сказал Кириченко. — Я, конечно, человек добрый, но приказ командира нужно выполнять всем.

— И даже наглым саперам тире минерам, — засмеялся я. — Только когда он этот чай нам принесет, наверное, подвечер?

Но через полчаса мы уже пили крепкий чай, заваренный на таблетках сухого горючего. Рыжаков и на этот раз пришел ни с чем и нам пришлось самим готовить ароматный напиток.

Мы подремали всего с полчаса, когда наш часовой разбудил спящую группу. Было уже около семи часов вечера и нам нужно было готовиться к предстоящей засаде.

В мою подгруппу Кириченко выделил восемь разведчиков, среди которых один боец был связистом, другой — пулеметчиком с ПКМ. Еще я увидал двух снайперов с СВД и Винторезом. Старшим был замкомгруппы Шумаков, почему-то рядовой.