Руслан Абубакиров - Наше дело правое

Группа армий «Центр» возобновила наступление на Москву 16 ноября 1941 г. 316 сд вновь оказалась на направлении главного удара 4 ТГр. (танковой группы). Дивизия была атакована силами одной пехотной и двух танковых дивизий вермахта – 2-я танковая дивизия 40-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Г. Штумме) атаковала позиции 316-й стрелковой дивизии в центре обороны, а 11-я танковая дивизия 46-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Г. фон Фиттингоф-Шеель) ударила в районе Дубосеково, по позициям всё того же 1075-го стрелкового полка полковника Капрова. На юге позиции, в месте стыка 316 сд с Отдельной кавалерийской группой полковника Л. М. Доватора, позиции 1075 полка, атаковала 252-я силезская пехотная дивизия. Её поддерживал танковый батальон, 5-й танковой дивизи

Вот тут-то, у разъезда Дубосеково и развивались драматические события, которые войдут в историю, как подвиг 28 героев-Панфиловцев. И вот представьте себе: вывезли тебя на рубеж, начертили тебе палкой на снегу, где будет линия обороны, вбили туда колышки для разметки, и ты принялся рыть себе окоп. Не всегда и не везде гражданское население привлекалось на обустройство линий обороны, бывало, что и привлекать было некого. Сначала копаешь себе лунку, для обороны лежа, потом ямку в неполный рост, для стрельбы с колена, затем расширяешь её и копаешь до ростовой глубины, потом расширяешь окоп вправо и влево, до своих соседей с каждого боку, превращая его в траншею. Потом начинаешь обустраивать стрелковые позиции: рыть ниши, ступени, площадки, укладывать бруствер, рыть перекрытую щель, выкапывать и строить блиндаж, да и вообще много чего еще. А в первых числах ноября ударили неожиданные морозы и слово "рыть", при 10-ти градусном морозе, это не совсем подходящее слово. Вгрызаться! Ты не копаешь, а колешь землю, потому, что она в таких условиях уже превратилась в замороженный камень. Кирками, ломами, лопатами долбишь её, как гранит. А у тебя нет рукавиц, а если и есть, то не у всех в твоей роте, но ты не унываешь, тебя худо-бедно разогревает этот адский труд. И вот ты с утра до ночи намахался на земляных работах, упрел, вспотел, ты уже с ног валишься, а вас строят повзводно и говорят вам пламенную речь: "Завтра в бой, товарищи! И отступить нельзя!" Время отбоя, ты умаялся, устал, а тебе не спится. Завтра ведь – смерть! Смерть! А вы все хотите жить! Тебе ведь всего 18-19 лет. Ты же только вчера прибыл на передовую. Ты еще с девушкой не целовался, а завтра – конец. Ты даже танк вживую не видел, когда он прет на тебя размером с дом. Кое-как, истощенный, измотанный, обессиленный, ты проваливаешься в сон и только закрываешь глаза, как тебя будят. "Рота, подъем!!!" А ты как будто и не спал вовсе. И это еще хорошо, если тебе дали поспать в близстоящей деревушке, в теплом доме, на дощатом полу. А многие вот так в окопах и спали: кто на ящиках с боеприпасами, кто на еловом лапнике, а кто и просто – на земле, или в щели, прикрывшись шинельками, плащ-палатками, по 6-7 человек, в узком ходе, в два ряда. Прямо вот так, штабелями – одни на других. Чтобы не замерзнуть. И вот ты в окопе. Голодный, замерзший, а как же? Перед боем старались или вообще не есть, или перекусить парой сухариков, да кусочком сахара – на пустой желудок больше шансов выжить. Вокруг еще темнота, мороз, запах земли, дыма из путейской будки на разъезде Дубосеково и только мерцающий огонек в ночи, от самокрутки с махоркой. Вот только она тебя и греет. В ней как будто вся твоя надежда. Да в приглушенных шутках твоих более старших и опытных товарищей, кто умудрился уцелеть в той октябрьской мясорубке, с другой стороны Волоколамска. Вот эти – уцелевшие взрослые обстрелянные и составят костяк обороны 2-го батальона 1075-го полка.

Нету на войне ничего хуже ожидания. Оно тебя и убивает потихоньку. По минутке, по минутке. Ты уже решительно настроился погибнуть, попрощался мысленно со всеми, полевая почта уже увезла твое "последнее" письмо на родину, а боя нет. Нет боя! И ты ждешь, мерзнешь, голодаешь, воды хлебнешь из фляжки, пока она в лед не умерзла, добьешь обжигающий пальцы окурок, и дальше сидишь. Долго сидишь! Бесконечно! И тут команда: "Воздух! В укрытие!"

Немецкие штурмовики, начали бомбить позиции 1075-го полка около 8 утра по московскому времени. 16 ноября 1941г. солнце в районе Волоколамска взошло в 8.14 (забегая чуть вперед скажу, что световой день продлился 8 часов 12 минут, и зашло солнце в 16.27) и только первый солнечный луч показался над линией горизонта, а 35 самолетов уже в круговую завертелись над позициями полка и начали бомбить поле, благо солдаты успели настроить макеты пушек и установили их подальше от окопов. Ближе к 9 утра, когда бомбить уже перестали, из деревни Красиково по направлению к Дубосеково вышла колонна автоматчиков, которую успешно отбила 4 рота, 2 батальона 1075-го полка, уничтожив до 80-ти гитлеровцев.