Сергей Руденко - Крылья Победы

Город в то время представлял собой груду развалин, никаких стадионов не осталось и в помине. Невозможно было найти площадку для взлета и посадки. Но надо проверить еще раз. Позвал я коренных сталинградцев, взял последние фотоснимки, план города, и стали мы вместе искать место, где располагался стадион. Конечно, он был разбит полностью. Все же решили еще раз сфотографировать его и пробомбить. На войне ведь всякое бывает.

В разгар нашего наступления получаю сообщение, что Паулюс уже улетел. Воронов вызывает меня и спрашивает:

— Что будем делать, Сергей Игнатьевич?

Я отвечаю:

— Вы же знаете, какие мы принимали меры, вот фотоснимки.

А он снова утверждает, что Паулюс улетел.

— Вы выпустили его из окружения.

От этих слов настроение совсем у меня испортилось.

Дело приняло иной оборот только после того, как из 64-й армии доложили, что взят в плен командир немецкой дивизии. Это был первый пленный офицер такого ранга. Начальник штаба фронта генерал М. С. Малинин приказал немедленно доставить его к командующему фронтом. Вражеский комдив наверняка знал, улетел ли Паулюс.

В крестьянской хате собрались Воронов, Рокоссовский, Телегин, Малинин, Казаков и я. Ввели рослого и тучного немца лет пятидесяти. Представился он генералом, хотя погоны на нем были полковничьи. Малинин спрашивает:

— Правильно ли, что вы — полковник такой-то?

Он промолчал. Мы переглянулись, но уточнять не стали. Пригласили пленного сесть. Воронов и Рокоссовский стали задавать ему вопросы. В частности, поинтересовались, где сейчас Паулюс. Он ответил: у себя на КП.

— Позвольте, — удивился командующий фронтом, — у нас есть данные, что он улетел.

Пленный повторил:

— Никак нет. Он у себя на КП.

Воронов поинтересовался:

— Когда вы с ним виделись?

— Вчера с ним разговаривал, — ответил гитлеровец.

Меня это сообщение, наверное, больше всех обрадовало. Значит, Паулюс все же не улетел!

Малинин спросил у пленного, почему, будучи полковником, он представился генералом? Тот ответил, что генеральское звание ему присвоено всего два дня тому назад. Но погоны он сменить не мог, поскольку их не оказалось на складе.

— А чем докажете, что вы генерал? — усомнился Малинин.

Пленный ответил, что у него при себе телеграмма. И стал вынимать из карманов содержимое. Сначала положил на стол два пистолета, потом нашел нужную бумажку. Мы только переглянулись в недоумении. Вот это номер! Привели немца в штаб фронта и не отобрали оружие. Мы сделали вид, что ничего особенного не произошло. Но сразу после допроса приняли самые строгие меры к тому, чтобы подобная беспечность больше никогда не повторялась.

От командира вражеской дивизии мы узнали не только о состоянии окруженных войск, но и о намерениях немецко-фашистского командования. Раньше мне доводилось встречать немало пленных. Этот не был фанатиком и не кричал «Гитлер капут!». Он трезво оценивал обстановку и хорошо понимал, что гитлеровская армия обречена на поражение.

Наконец нам сообщили, что взят в плен сам командующий окруженной группировкой вместе с группой штабных офицеров. 1 февраля было приказано доставить Паулюса в штаб фронта, находившийся в деревне Заварыкино. В 19.00 мы опять собрались в избе примерно в таком же составе. В комнату вошел высокий, худощавый, уже пожилой человек с усталым, изможденным лицом. Отрекомендовался фельдмаршалом. Ему не пришлось это доказывать телеграммой Гитлера, хотя на нем были погоны генерал-полковника.

Мы знали, что во время первой встречи представитель Ставки Н. Н. Воронов предложил Паулюсу подписать приказ о сдаче в плен всех гитлеровцев, еще не сложивших оружия. Фельдмаршал уклонился от принятия такого решения. Воронов и Рокоссовский предупредили его, что он будет нести личную ответственность за новые жертвы. Но и это не возымело действия.

Теперь в допросе Паулюса участвовали все члены Военного совета фронта. Мне запомнились некоторые из заданных вопросов.

Паулюса, в частности, спросили, как он, высокоподготовленный военный специалист, высший начальник оперативной части генерального штаба, мог вести наступление при слабых флангах и, по существу, лезть в мешок? Это же не что иное, как авантюра!

Паулюс ответил, что так случилось из-за недооценки наших сил, способностей советского командования и других факторов. Но не признал его авантюрой, только пояснил, что таково было решение верховного командования. Ему задали другой вопрос: