Константин Сухов - Эскадрилья ведет бой

Группы смешались, «разделение труда» не устояло перед азартом, подогретым желанием пополнить личный боевой счет.

Эфир забит командами, треском и шорохом, какими-то возгласами, бранными словами. Вслушивайся — не вслушивайся, лови знакомый голос — не лови, ничего все равно не разберешь в этом диком смешении звуков.

Тем временем «мессершмитты» и «фоккеры» парами и четверками подходят в район боя с разных направлений, с разных высот и сразу же, с ходу устремляются на нас.

Первую атаку ударная группа провела удачно: Клубов сбил подряд два Ю-87. Затем, вступив в схватку с четырьмя ФВ-190 и двумя Me-109, отправил одного «фоккера» на землю. Речкалов тоже сбил одного. Николай Чистов довел свой счет до девяти, а Николай Карпов уничтожил восьмого.

Успех подбодрил. Но упиваться победой было еще очень рано: куда ни глянь — одни кресты мелькают. Впечатление такое, что вся наша группа оказалась в западне, в окружении вражеских истребителей. И уже не бой идет, а свалка образовалась, ревущий клубок крутится в небесном пространстве, сверкает фейерверком трасс. А его, этот клубок, все время держат под огнем вражеские истребители.

Смотрю в оба, маневрирую, опасаюсь столкнуться как со своими, так и с вражескими истребителями.

Бой постепенно смещается в сторону Ясс — ближе к противнику. Уловка тут же разгадана: гитлеровцы преднамеренно оттягивают нас туда. Снова промелькнули кресты. Опасаюсь за ведомого: как-никак опыта у него мало. Но Жигалов держит свое место. Я уже отбил несколько атак, предпринятых противником против него.

С земли поступает команда:

— Речкалов, Клубов, набирайте высоту, атакуйте «юнкерсов»!..

Вскинул глаза вверх — и все стало ясно: там важно плывут Ю-88 и Хе-111. Идут уверенно, четким строем. Уже на боевой курс стали.

Хорошо сказать — набирайте высоту!.. А как ее набрать, если «худые» не пускают? То и дело приходится от них отбиваться, выкручиваться, выходя из-под атаки и ныряя под трассы. Настроение — не из лучших. Даже страх какой-то заполз в душу: если не собьют, то, чего доброго, столкнешься в этой «куче» с какой-нибудь машиной. Ну и карусель!..

Горючее уже на исходе, и надо выходить из боя. Парами и одиночками вырываемся из кольца — ив сторону. А Жигалов (какой молодец!) держится, будто нитью привязанный. Оба все время тем и заняты, что выручаем друг друга да отгоняем вражеские истребители, так и норовящие зайти то мне, то ему в хвост.

Подлетаем к аэродрому. Впереди со снижением идет чья-то пара. Передний истребитель дымит, за ним каждый раз вспухают в небе темные «мячики». Второй беспокойно ходит то слева направо, то справа налево — оберегает товарища, готовый крылья ему подставить, помочь продержаться хоть еще немного.

Догоняем их. По бортовому номеру определяю: Иван Руденко подбит. А рядом с ним идет самолет из третьей эскадрильи.

Но дотянул Иван израненную машину, посадил ее на фюзеляж. Хорошо сел, удачно: самолет почти не получил повреждений.

Вот и аэродром. Садимся поодиночке. Зарулили. Сосчитали: взлетело 14 истребителей, возвратилось только 7…

Кто же остался там, в неведомой, тревожной неизвестности? Что с ними? Живы ли?..

Время тянется в ожидании, сердце полнится беспокойством… И вот узнаем: не вернулся с задания Николай Чистов: «Мессершмитт-109» сбил парня, увлекшегося атакой «юнкерса» и не подозревавшего о грозящей ему опасности.

Лишились мы и Николая Карпова.

Защищая своего ведущего Александра Клубова, он отбил атаку «фокке-вульфа» и зажег его, но и сам был подбит. Пришлось прыгать из горящего самолета. Высота была небольшая. Никто не видел раскрывшегося парашюта.

Так как все произошло над занятой противником территорией, уточнить подробности не удалось. Николай, видимо, разбился.

Не возвратилась из этого боя также пара Петухов — Барышев. О их судьбе долго ничего не было известно. И только семь месяцев спустя, когда полк находился уже на территории Польши, вернулся Барышев. Рассказал, что выбросился с парашютом из горящей машины, обгорел. Попал в плен. А Петухов погиб. Он долго тянул на пылающем истребителе на свою территорию, но не долетел…

Пара Табаченко — Чертов «дружно» села на соседнем аэродроме: кончилось горючее. Заправили самолеты — и к вечеру появились дома. Оба истребителя имели по нескольку пробоин.

Нетрудно представить, какое настроение овладело каждым, как тяжко переживал весь боевой коллектив случившееся. Неудача в бою, потеря людей и техники… Хоть и сбили несколько вражеских самолетов, но потери понесли несравнимые. Речкалов стоит расстроенный, Трофимов места себе не находит — обоих друзей своих закадычных потерял. Клубов хоть и пытается выглядеть спокойным, внутреннего волнения скрыть ему не удается. Это был шок. Но он постепенно проходил, уступая место трезвому размышлению над происшедшим. Как и почему такое случилось, в чем причина, кто виноват?..