Евгений Савицкий - Небо — для смелых

— Чтобы сбить истребитель, товарищ генерал, нужно по крайней мере пять-семь секунд держать его в прицеле. А такого момента в вашем бою ни у майора Еремина, ни у вас не было.

Убедительно. А главное — в том, что наш истребитель не уступает немецкому. Время виража у него меньше, да и на вертикаль он идет легче «мессершмитта». Все это нужно будет учитывать там, во фронтовой обстановке.

Спор этот был по-своему полезен, он сталкивал мнения, заставлял анализировать использованные тактические элементы, сравнивать тактико-технические данные самолетов. Победа не была в данном случае самоцелью, важно было другое, о чем я и сказал летчикам.

Изо дня в день над каждым нашим аэродромом проводил несколько учебных боев с командирами полков, эскадрилий:; времени было в обрез, использовать его надлежало с максимальной пользой. Летал на «мессере» до тех пор, пока у него от переработки ресурса в воздухе не заклинило мотор и не пришлось садиться на вынужденную.

Эти показательные бои раскрыли для летного состава боевые возможности своего и вражеского истребителей, убедили летчиков в том, что «яки» не уступают по летно-техническим данным «мессерам», а по некоторым параметрам и лучше их.

Летный день в том полку, где я проводил учебные бои, обязательно завершался подробным разбором полетов. Активным образом влияя на повышение профессионального уровня наших летчиков, полеты эти одновременно позволяли мне лучше, всесторонне понять и своих подчиненных. Я знал: чем глубже буду иметь представление о тех, кого завтра пошлю в бой, об их способностях, даже особенностях характера, тем больше получу возможностей для обоснованного планирования и прогнозирования будущих боевых действий, их результатов. И значит, по ходу дела смогу оказывать действенное влияние, изменять ситуацию воздушной борьбы в нашу пользу, буду знать, какие силы, какой конкретно полк или авиаэскадрилью нужно и можно послать в данной обстановке на боевое задание, чтобы добиться несомненного успеха.

Припоминаю одну, очень показательную деталь всех без исключения таких разборов прошедшего учебного дня. На любом из них мне непременно задавался вопрос: когда же на фронт? В этом — вопросе легко угадывались по крайней мере два важных мотива. Первый: все летчики чувствовали себя в какой-то мере неловко и неуютно — второй год страна ведет ожесточенные бои с наглым и сильным врагом, а им выпало, как они считали, отсиживаться в тылу. И они рвались как можно скорее вернуть накопившийся «должок», лично бить ненавистных захватчиков. Второй: морально-политическая и боевая готовность к предстоящим схваткам. Мы, командиры и политработники корпуса, знали, верили, видели — летный состав к ним готов, истребители наши драться будут смело, упорно, решительно. Но вот дать на конкретный вопрос конкретный ответ до апреля не мог. И только к середине месяца обстановка несколько прояснилась: по приказу штаба ВВС полки корпуса сосредоточивались в Курской области. По массе разных примет ощущалось назревание крупных событий. И все же нам участвовать в них не довелось. Только-только огляделись на новом месте — пришел приказ: в срочном порядке перебазироваться на Кубань, в оперативное подчинение командования 4-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта.

Передислоцировались мы оперативно и без происшествий. Командующий армией генерал-лейтенант авиации Константин Андреевич Вершинин и начальник штаба армии генерал-майор авиации Алексей Зиновьевич Устинов не скрывали своего удовлетворения быстрым перелетом частей корпуса, нетерпения, с которым они нас ждали. Выслушав, детально вникая в каждый вопрос, сообщение о состоянии подготовки летчиков, материальной части, соображения о применении полков и подразделений, они подробно ознакомили меня с общей обстановкой на фронте, с ходом борьбы за господство в воздухе.

А обстановка на тот момент сложилась крайне тяжелая, особенно на плацдарме Малая земля под Новороссийском. Как раз накануне нашего прилета, 17 апреля 1943 года, гитлеровцы начали очередное ожесточенное наступление на боевые порядки его защитников.

Положение на плацдарме продолжало накаляться, причем постоянно нарастали удары с воздуха. А соотношение сил на этом участке фронта до нашего прибытия было на стороне противника: у него имелось более 1000 боевых самолетов против 580 наших. К тому же летный состав советских частей был измотан в зимних боях, понес большие потери в последние недели, и хоть дрались летчики отчаянно храбро и умело, силы были чересчур неравными.