Лотар-Гюнтер Буххайм - Подлодка [Лодка]

— Этот фейерверк уже действительно начинает надоедать! Можно подумать, будто уже наступило 31 декабря и пора встречать Новый год!

Он закрывает глаза и трет ладонями лицо. Эта мера ненадолго оживляет его цвет.

— А второй инженер?

Командир зевает. Но и для него находятся слова:

— …Тоже в машинном отсеке. Кажется, там еще есть над чем поработать.

Он снова зевает, откинувшись назад, и похлопывает тыльной стороной правой руки по разинутому рту, превращая таким образом зевок в тремоло.

— Он прошел хорошие учебные курсы. Теперь он хоть представляет то, о чем ему рассказывали там! — он подцепляет вилкой кусок рулета, оскаливает зубы и осторожно пробует его: горячо.

— На девяноста градусах — шум винтов! — сообщает акустик.

Старик моментально оказывается на ногах и уже стоит рядом с акустиком.

— Громче или тише? — нетерпеливо спрашивает он.

— Без изменений! Турбинные двигатели! Хотя все еще достаточно слабо — теперь звук усиливается!

Кронштейн изгибается скобой над двумя головами, когда они оба делят между собой одну пару наушники. Не слышно ни единого слова.

Я медленно оборачиваюсь, чтобы взглянуть на наш стол. Моя половинка рулета лежит между маленькой горкой красной капусты и такой же маленькой горкой картошки. Внезапно все это кажется несерьезным.

— Уходят! — это голос акустика.

Кряхтенье и похрустывание суставов свидетельствуют о том, что Старик снова поднимается на ноги.

— Могли бы, по крайней мере, дать нам спокойно поесть, — добавляет он, снова втискиваясь за узкий край стола.

Едва он уселся, как акустик докладывает о новых шумах:

— На ста семидесяти градусах!

— Только все успокоилось и наладилось, — говорит Старик с сожалением в голосе и добавляет. — Ладно, не будем торопиться!

Он два или три раза отправляет в рот пищу. Я тоже решаю продолжить еду — правда, очень осторожно — чтобы случайно не стукнуть лишний раз ножом или вилкой.

Мы сидим, пытаясь проглотить отличный рулет, пока Томми проделывают свои акустические трюки. Такое явное вредительство с их стороны по настоящему огорчает Старика.

— Остыл, — неприязненно замечает он, в очередной раз набив рот. Несколько минут он с раздражением меряет взглядом свою порцию, затем отодвигает тарелку от себя.

Рвущиеся глубинные бомбы, да вдобавок еще и близкие шумы винтов явно действуют ему на нервы. Может, Томми и вправду целятся по нашему маслянистому следу? Есть ли какой-нибудь способ узнать, действительно ли мы оставляем его за собой?

Как здорово, что можно поспать еще пару часов! Блаженство! Вытянуться на койке, поджать носки, затем снова выпрямить их. В нашем нынешнем положении это может быть приравнено к настоящему счастью. Я вздрагиваю при мысли о том, что если бы не Стариково упрямство, мы уже давно плавали [127]бы в воде. Хладнокровный игрок в покер знает, на что годится корабль, сохранивший плавучесть, пускай даже и превратившийся в развалину.

Когда я просыпаюсь, часы показывают 17.30. Очень странно — мы изменили курс на тридцать градусов. Стало быть, Старик снова хочет подвести нас поближе к берегу. Если мы будем держаться этого курса, то попадем прямиком в Лиссабон.

Как много времени прошло с той ночи, когда меня вызвали на мостик, потому что перед нами показался Лиссабон?

Пожалуй, прибрежная полоса воды — самое безопасное место для нас. В случае чего, можно выбросить лодку на отмель — может, он подумывает об этом. Возможно, что он предполагает поступить именно так. Но если я хоть немного его знаю, он сделает все возможное, чтобы избежать подобного конца.

В конце концов, мы снабжены всем необходимым. Топлива достаточно — невзирая на потери из-за утечки. Полный запас торпед и вдоволь провианта. Оснащенная лодка вовсе не похожа на посудину, которую наш Старик был бы готов покинуть.

Для перехода через Бискайский залив отправной точкой является мыс Финестерре. Не к нему ли он направляется?

— Приготовиться к всплытию! — команда передается из уст в уста. Так как в следующей каюте никто не подает признаков жизни, я встаю, иду по проходу на негнущихся ногах, открываю люк в носовой отсек и ору в полутьму:

— Приготовиться к всплытию!

Начинается привычный ритуал. Сейчас очередь нести вахту второй смене. 18.00. До конца вахты осталось всего два часа.

На посту управления толпа народу. Снова нам приходится всплывать вслепую.

— Боевая рубка чиста!

— Выровнять давление!

Люк откидывается, словно под действием пружины. Командир поднимается наверх первый. Он немедленно приказывает запустить дизели. Лодку пронзает дрожь. Курс — тридцать градусов.