Арсений Ворожейкин - Последние атаки

В небе уже погас день, но ночь еще не вступила в свои права. Сблизившись с неизвестными самолетами, Петр хорошо разглядел, что они трехмоторные. За первой парой летит одиночный, а далее — еще тройка таких же машин. У нас трехмоторных самолетов нет. Значит, и сомнений нет: это транспортные «юнкерсы» — Ю-52. Ясно и другое: они летят к своим окруженным войскам в район Каменец-Подольского, везут боеприпасы, горючее.

Вот они уже рядом. Разворот — и Петр сзади их. Ба, какие махины! Еще не приходилось с такими встречаться, по они хорошо знакомы по снимкам и описаниям. Машины с малой скоростью, без брони, защитные пулеметы только сверху. Подходи сзади — и ты недосягаем. И эти громадины ползут без истребителей прикрытия!

Воронин выбирает левого транспортника. Из его моторов выплескиваются блеклые струйки пламени, освещая большие толстые крылья с черными крестами. После очереди с левого борта «юнкерса» выплеснулось огромное черно-красное пламя, но тут же исчезло. Петр хотел было еще нажать на гашетку, но из самолета вырвались клубы дыма, за ними потянулись струи огня, и вдруг махина вспыхнула и развалилась на огненные куски.

На очереди второй транспортник, а сзади — целая вереница. И пет истребителей прикрытия. Не часто так бывает. Бей без оглядки, словно по мишеням. К тому же лунный свет освещает цели. Да и сесть на землю поможет ночное светило.

И вот Воронин вторую громадину подводит под прицел. Нужно стрелять так же, как и по первому транспортнику, — в центральный мотор: сзади него находится экипаж. Можно надеяться, что очередь прошьет и мотор, а экипаж,

а заодно и бензобак. Петр плавно поднимает нос своего «яка». Вот уже толстая туша «юнкерса» вползает в прицел. Но нужен именно центральный мотор. Вот и он. Ну как тут промахнуться! И в этот последний момент перед глазами комэска что-то сверкнуло, раздался глухой взрыв, в кабине зашипело, лицо обожгло паром. Ослепленный, Петр инстинктивно отжал ручку и провалился вниз под брюхо «юнкерса». Подбит мотор, и вода с паром хлещут по лицу? Но вражеских истребителей не было. «А не авиационные гранаты ли сбросили с транспортника?» — с тревогой подумал Петр.

Недавно под Луцком при атаке бомбардировщика перед Ворониным вспыхнуло облако, раздался взрыв. Тогда самолет противника, защищаясь, бросил на парашютах гранаты, они повредили в моторе систему охлаждения, и комэска обдало горячей водой и паром.

Однако через несколько секунд в глазах просветлело и Петр понял, что сейчас просто перегрелся мотор. Прибор температуры воды показывал чуть ли не сто пятьдесят градусов. В системе охлаждения образовалось большое давление, и сработал редукционный клапан. Через него взрывом выплеснулась перегретая вода, которая в воздухе также превратилась в пар,

В кабине уже запахло гарью. Нужно бы на посадку. А «юнкерсы» плывут над головой. Такая досада!

Почему так случилось? Но об этом сейчас думать некогда. Нужно срочно пересесть на другую машину. Немедленно на аэродром! Хорошо, что он оказался рядом.

— Подготовьте другой самолет, — попросил капитан по радио, заходя на посадку.

На земле он сразу кинулся к водяному радиатору. Там, закрыв его, торчала подушка. Изобретение Мушкина не сработало: оборвалась веревочка. Если бы не она, сколько бы теперь лежало на земле «юнкерсов»! Разве не обидно? Эх, Дима, Дима…

Впрочем, здесь не только Мушкин виноват. Положено, прежде чем взлететь, взять разрешение у механика, а Петр этого не сделал: поторопился. Ну как тут не вспомнить слова своего инструктора в школе летчиков Николая Павлова: «Поспешность в авиации — враг номер один».

Другой самолет был готов, и только Петр сел в него, как подбежал Лазарев:

— Товарищ капитан, вам срочно явиться к командиру полка.

Василяка с микрофоном в руке находился у радиостанции.

— Вылет запрещаю! — отрезал он, тыча микрофоном в небо: — Не видишь, что темно? Один самолет уже сломали!

Воронин так был взвинчен случаем с этой злополучной подушкой и шумом проходящих над аэродромом «юнкерсов», что не разглядел садящиеся «яки», которых задержал бой, и вот теперь их настигла ночь. Командир беспокоился о посадке: ведь никто из молодых летчиков ночью не летал.

Над аэродромом установилась тишина: первая волна «юнкерсов» прошла. Серпик месяца уже опустился низко над горизонтом. С юга приволоклась большая туча, а Иван Андреевич где-то в небе. Василяка беспокоится:

— В воздухе — хоть глаз выколи. Как теперь там Хохлов?