Данил Казаков - Возрождение из пепла

– Ещё петухи не пели, как Мишка ушёл «морды» проверять. А трава сырая, пришёл весь сырой. Из сапог вода льётся. Как бы он не разболелся. – Мать говорила о сыне и о предстоящей возможной эвакуации.

– Председатель подводу к вечеру обещает, одну подводу на две семьи. Нам придётся с Дерман ехать. Так у них, сама знаешь, пятеро детей. Она ещё перину с собой хочет взять, койку железную, машину швейную, чугунки разные. Корову с собой поведёт. Куда же мы поместимся? Пешком пойдём? Я не попощусь, половина телеги моя, скажу, а половина твоя.

Мария говорила с дочерью, словно с взрослой, искала у неё поддержку в борьбе с соседями.

– Нам бы лучше вместе с Ваулиными ехать. У них только один ребёнок, да старая Матрёна.

– Одежду возьмём только тёплую и новую. Зелёное пальто своё не забудь. Посуду только железную, стеклянная всё ровно разобьётся. Муку возьмём всю, что есть. Картошки бы мешка 3–4. Капусту тут оставим, сало возьмём, оно сытное. Сапоги бы не забыть. Игрушки и книги, конечно, придётся дома оставить. Икону надо взять обязательно и рамки с фотографиями. Пусть Мишка дольше поспит, устал он. Мы с тобой начнём сейчас собираться.

Но собираться им не пришлось. Не успели. Их мирный разговор прервал рокот мотоциклов на окраине села. В тихую мирную жизнь села врывалась колонна мотоциклов и серых машин. Они, натужно скрежеща, проехали мимо высоких ёлок, остановились у правления колхоза. Солдаты в незнакомой форме, выскакивали из машин, громко переговаривались на незнакомом языке. Пришельцы дико хохотали, взмахивали руками и расходились по домам. Из всех домов люди испуганно на них выглядывали из-за штор. Надрывно залаяли собаки и замолкали под меткими выстрелами немецких солдат.

– Не успели! – тихо прошептала Мария, прижимая к себе детей. – Что-то сейчас будет!

Замерло село, жители притихли, притаились, прячась за шторами, они испуганно выглядывали на улицу. Не слышно лая собак, колодезного скрипа, криков детей. Незнакомая грубая речь чужаков наполняет улицы, да испуганное кудахтанье всполошённого куриного племени. Носятся курицы, прячутся в подворотни, ищут любую щель, чтобы спрятаться от захватчиков. Иной петух всхорохорится, взлетит на плетень, сердито прокукарекает, пока его не свалит меткая пуля непрошеного гостя. У Марии тоже немцы ловили кур, отрубали им головы, щипали прямо перед окнами. Лёгкий ветер относил лёгкие перья к дровянику.

– Не успели! – Шептала побелевшая Мария. Она загнала детей на палати, проверила Мишку, спящего на печке. Лоб у Мишки был горячим. Видимо, он простыл, когда в не просохшей одежде вытаскивал карасей из «морды». Хорошо, что у неё сухая малина и медуница есть, аспирин, вылечит сына.

Она не успела развязать мешочек с ягодой, как в сенках послышались тяжёлые, уверенные шаги. Мария замерла, пригвождённая топотом чужих ног. Так и держала руки на узелке, не зная развязывать ли его или всё – жизнь у них уже закончилась? Первый солдат был высокий, с худощавым лицом и писклявым голосом.

– Вари русишь швайн, – приказал он, – а то пиф-паф.

Он навёл пистолет на Марию, и дети, сгрудившись на полатях, громко заплакали. Зашевелился Мишка на печке. Немец заглянул на полати, на печку, успокаивающе усмехнулся. Больной и маленький мальчик не был для них угрозой. Два других немца, один коротышка другой рыжеватый, стоящие позади него, подобострастно усмехнулись.

– Мальчичь, один маленький мальчичь, – Мария растопырив руки, передвигалась вдоль печи, шаг вправо, шаг влево. Она настороженно не сводила глаз с немца, стараясь объяснить ему, что на печке всего лишь маленький мальчик, он не причинит им вреда. Её страх, нелепые передвижения рассмешили пришельца. Так, по его мнению, и должны относиться к ним завоёванные ими народы, со страхом и опасением.

– Свари курка, матка, – сказал один, – господа немцы кушать желают.

Мария приняла его за русского и заговорила торопливо, угодливо.

– Я всё сделаю, пусть господа немцы не беспокоятся. Передай им, что мы…

– Я тоже немец! – гордо перебил коротышка, – мы пришли освободить вас.

Мария совсем расстерялась. От кого освободить? Почему этот немец так хорошо говорит по-русски? Можно ли на него надеяться, что он поможет им? Нет, не спасёт, а хотя бы подскажет, как обращаться с этими врагами? Чего от них ждать?

– Свари курка, – строже повторил коротышка, а рыжеватый сунул ей пару куриц.

Немцы уселись за стол, достали бутылки, открыли консервы, загоготали по-своему. Коротышка бесцеремонно достал с полочки посуду, утащил за стол. Съев курицу и выпив, видимо, самогона, прогорланив трескучую песню, немцы ушли. М ария с детьми вздохнули свобонее.