Арсений Ворожейкин - Солдаты неба

— А видел сбитого «месса»? Он врезался в землю, — перебивая мой доклад, спросил Купин.

— Ну-у, — вырвалось у меня. «Как же я проглядел?»

— А знаешь, Лазарева пощипал «мессер»! Пойдем посмотрим. Могло бы кончиться и хуже, если бы я опоздал хоть на секунду, — продолжал Дмитрий Иванович.

Только теперь стало ясно, почему в бою я некоторое время не видел Купина, и уже хотел было пояснить, как случилось, что оторвался от него, но он опередил:

— Ты раньше меня заметил атаку по «илам» четверки «мессершмиттов». И правильно сделал, что пошел на них. Ведь я в этот момент выручал Лазарева.

Лазарев, размахивая руками, увлеченно рассказывал собравшимся на стоянке техникам о вылете. Заметив Купина, он быстро направился к нему и с радостной возбужденностью лихо доложил:

— Товарищ капитан, старший сержант Лазарев боевое задание выполнил. После воздушного боя привез четыре пробоины.

— Наверно, увлекся боем и не заметил «месса»? — спросил Купин, рассматривая пулевые дырки в правом крыле самолета.

— Никак нет, товарищ капитан, я его видел, но думал — под таким большим углом не попадет.

— Нельзя так рисковать.

— Когда ни умирать, а день все равно терять, — разудало ответил летчик, словно ему в этом вылете ничто не угрожало, а пробоины в его самолете — отметки за доблесть.

Завтрак кажется необыкновенно вкусным. Давно я уже не ел с таким аппетитом. Летчики, с которыми летал, вдруг стали для меня самыми близкими товарищами, словно знаю их давным-давно. Бой не только сближает, но и роднит людей. Сырая, заплесневелая землянка сейчас выглядела уютной, чуть ли не домашней, желанной комнатой. Не зря так любовно, даже трогательно, вспоминается нам фронтовая жизнь.

От печки, сделанной из железной бочки, в землянке жарко. Бодро потрескивают сухие дрова. Мы сидим за двумя маленькими, из некрашеных досок столиками и ведем оживленный разговор. На первый взгляд может показаться, что тут находятся только обстрелянные, опытные бойцы, уже давно знающие друг друга. Однако, если присмотреться пристальнее, быстро увидишь, что это далеко не так. Ветераны полка все же выделяются. Они разговаривают между собой без деланной позы, спокойно, понимают друг друга с полуслова. Даже в движениях, по-деловому, будничных, собранных, угадывается внутренняя сила, так свойственная закаленным в боях людям.

А вот трое молодых. Они еще по-настоящему не вросли в боевую жизнь и даже не сформировались как летчики. Среди них выделяется Сергей Лазарев.

На его колени из печки выскочил красный уголек. Сергей ловко его подхватил и с нарочитой серьезностью пояснил:

— Как «мессершмитт», атакует. Тебе место в аду. — И, кинув «агрессора» в печку, стал рассказывать о своем последнем воздушном бое, в котором пытался отправить вражеский истребитель на тот свет..

Ветераны полка слушали его внимательно, и по всему было видно, что Лазареву это приятно.

Сергей, видимо, считал, что сделанные им первые боевые вылеты уже дали ему право держать себя на равных с более обстрелянными товарищами. Он старался вести себя непринужденно, подчеркнуто самостоятельно, подражая бывалым людям. Что поделаешь, в девятнадцать лет многим хочется казаться зрелыми. Сергей после первого рассказа о бое тут же начал второй, акцентируя внимание на смешных сторонах, как это иногда делают опытные летчики. Но Купив, как бы между прочим, заметил:

— У связистов есть правило — поработал на передачу, переходи на прием.

Сергей понял намек, тут же оборвал свой рассказ и басовито заворчал на официантку:

— Где это вы такого столетнего кабана откопали? Как подошва, нож не берет. И даже несоленый.

Серьезное лицо официантки Маши вспыхнуло. Она резко заметила:

— Вам, я смотрю, соль — не соль, мясо — не мясо! Все едят, а вы куражитесь, как балованный ребенок.

— Да у него нож тупой! — сострил Мелашенко под общий смех.

Лазарев пытался защищаться, неуважительно назвал кого-то из хозяйственников «обтекателями», по его никто не поддержал.

А вот и третья группа летчиков. Это люди не из молодых, они когда-то уже повоевали, послужили порядочное время в строевых частях, но только что прибыли на фронт. Они внимательно, изучающе ко всем прислушиваются, сами же в разговор вступать не спешат. Главное сейчас для них — все понять, оценить и цепко врасти в новую жизнь.

Кроме этих, как бы внутренних различий летчики делились на две категории по форме одежды. В кожаных регланах — — довоенной выучки, в комбинезонах — молодые, ставшие летчиками только перед войной или совсем недавно.