Александр Баковиков - Огни маяка

Окруженные солдатами, все трое шли по двору. На воздухе Ивану стало легче. Вошли в дом. В большой комнате за письменным столом сидел лысый офицер с капитанскими погонами, на его мясистом носу блестели овальные стеклышки пенсне.

Заметив бескозырки матросов, капитан прищурился:

— С «Авроры»? Ого, какие птицы залетели! И этот с ними? -Несколько секунд он молча разглядывал пленных, потом продолжал: — Ну вот, голубчики, если хотите пожить еще на свете, так не вертитесь, признавайтесь во всем… Говорите, какой части, кто из вас командир, куда, зачем пробирались. Ну вот, хотя бы ты,- ткнул он пальцем в стоявшего с краю Близняка.

— Отбились мы от своих, заблудились, вот и все,- ответил равнодушно Иван, глядя в сторону.

— Та-а-к-с,- пропел капитан раздельно.- Отбились, заблудились.- И вдруг стукнул кулаком по столу: -Вы что же, сукины дети, думаете, я с вами миндальничать буду? Запорю! Шомполами!..- Он свирепо оглядел поочередно каждого и коротко бросил: -Обыскать!

Солдаты подскочили к пленным, но в это мгновение

Петров вдруг сделал шаг вперед и, приложив дрожащую руку к шлему, срывающимся голосом заговорил:

— Ваше высокородие, дозвольте доложить!,. Я все расскажу… Я не большевик, ваше высокородие, ло мобилизации пошел… У меня отец в Тамбове пекарню держал…

— У, гад!-крикнул матрос, размахнувшись кулаком; солдаты схватили его за руки. Петров шарахнулся в сторону и торопливо продолжал:

— Они оба коммунисты, ваше высокородие, вот этот,- он показал на Близняка,- командир. У него в бескозырке важный документ спрятан…

Бородатый унтер сорвал с головы Ивана бескозырку, тот не шелохнулся, только сжал до боли кулаки. Офицер с брезгливой миной взял бескозырку, пошарил внутри и вынул помятый незапечатанный конверт. В кем оказался сложенный вчетверо лист бумаги. Капитан развернул его, сдвинул брови, посмотрел на свет,- листок был совершенно чист.

— Это что же, любезный? — сказал он, подозрительно смотря на Петрова; тот покраснел, затем побледнел, но в этот момент сидевший у стола поручик протянул руку к листку и произнес многозначительно: — Позвольте мне, Евгений Викентьевич, тут может быть химия, симпатические чернила…

— Ладно, разберемся… А с тобой, любезный, мы побеседуем, — обратился капитан к Петрову более ласковым тоном.

— А этих убрать! — резко кивнул он на матросов.- И тех, кто в сарае,- тоже!..

Солдат ткнул Ивана прикладом в спину. Близняк повернулся, пошел к двери. Его товарищ последовал за ним.

Через час их вели по узкой лесной дороге. Впереди шли оба матроса, крепко державшие друг друга за руки; сзади них несколько пленных, в большинстве молодые красноармейцы, и вокруг группа вооруженных солдат, возглавляемая конвойным офицером.

Близ реки, там, где дорога образует крутой поворот, они вышли к обрывистому берегу высотой и несколько метров.

Пленных установили в ряд вдоль края обрыва; напротив выстраивалась серая шеренга солдат.

Прапорщик, подняв вверх наган, натужливо прохрипел:

— По большевикам… Отделение…

Но, прежде чем раздалось заключительное «пли», на одну, быть может, сотую секунды раньше, Иван сделал порывистый шаг назад — к обрыву — и стремительно полетел вниз. Почти одновременно воздух разорвал оглушительный залп винтовочных выстрелов.

Перевернувшись в воздухе, Иван упал в воду плашмя, больно ударившись. Его потянуло на дно, но сильным толчком ноги он рванулся кверху и вынырнул почти у самого обрыва. Из-за нависшего берега ему не было видно, что происходит наверху,- доносился лишь неясный шум голосов.

У самого уречья он заметил торчащую из воды корягу. В два взмаха Близняк оказался около нее, подтянулся и кое-как вскарабкался. Вода струями лилась с него. На поверхности реки широко расходились круги; в центре их вода вскипала пузырями, как будто кто-то бился в ней, пытаясь вынырнуть. Близняк колебался: броситься на помощь — бесполезно, только обнаружишь себя…

Прошло несколько минут. Голоса наверху не замолкали. Очевидно, белые хотели удостовериться, что все расстрелянные утонули. Спуститься в этом месте к реке нм было трудно, поэтому они предпочли наблюдать с высоты.

День уже был на исходе, когда наверху наступила тишина. Только птицы перекликались в лесу… Расстегнув полевую сумку, Иван вынул из нее старую отцовскую бескозырку, осторожно ощупал под серой подкладкой намокшие бумаги и плотно натянул ее на голову, невольно усмехнувшись, вспомнив, как изумился офицер при виде чистого листка бумаги, который Иван приготовил для письма.