Ф. Вишнивецкий - Тридцатая застава

Рассвет настиг его за Збручском. Так и планировали они со Шмитцем. Остановка в городе исключена. Рано или поздно чекисты обнаружат следы и поставят на ноги всех своих работников. Этот майор, видно, собаку съел в подобных делах. Да и он, Роман, за последние годы многому научился. Главное — как можно дальше уйти от границы, запутать следы.

Зарыв в снегу лыжи и накидку. Коперко вышел на дорогу. Уже совсем рассвело. Ветер немного притих. Идти тяжело, ноют ноги, спина, сумка с каждым шагом тяжелеет. Позади и впереди — ни души.

«Скверно, — подумал Роман. — Слишком заметен одинокий путник в поле. И укрыться негде…»

Несколько минут спустя оглянулся и вздрогнул: примерно в километре шел за ним грузовик, разбрасывая в стороны рыхлый снег. Бежать поздно. Сошел на обочину и поднял руку.

— Куда? — крикнул шофер, выглянув из кабины.

— На Раздорожье…

Взглянув на пустой кузов, Коперко успокоился, но следил за каждым движением молодого парня, залезая в теплую кабину. Шофер молча смотрел вперед, не проявляя никакого интереса к случайному попутчику. В Раздорожье прибыли задолго до наступления темноты. Машина остановилась против буфета. Коперко начал рыться в кармане, поглядывая на шофера, но тот отрицательно покачал головой.

— Здесь можно погреться и перекусить, — подмигнул он Роману, когда тот легко выпрыгнул из кабины. — Жаль, некогда, а то бы и я составил компанию.

Машина умчалась, а Коперко проводил ее глазами и поспешил к рыночной площади. Здесь легче затеряться средь базарной сутолоки.

«Ну, господин Фризин, или как там тебя величают, встречай нежданного гостя… — Немного подумал и сам себе возразил: — Почему нежданного? Раз в таком деле увяз, должен каждый день, каждую минуту ожидать весточки от хозяина. И так до смерти. А вот смерть твоя действительно может наступить неожиданно… — Криво улыбнулся, вспомнив наставления Шмитца. Да и без наставлений знал, что ожидает агентов, выбывающих из „игры“ вопреки воле хозяина. — Великодушия в нашей игре не от кого не жди».

Потолкавшись между разношерстной публикой, Коперко уже в сумерки побрел к вокзалу. Здесь полно людей. Одни толпятся у касс, другие с узлами, мешками, чемоданами расположились в залах ожидания, даже в проходах. Шум, гам, сутолока, смешались прибывающие и отъезжающие пассажиры. Протискиваясь между ними, обошел все помещения, приметил, где находится диспетчерская: по данным Шмитца, там и следует искать Фризина-Ярченко.

Когда началась посадка на очередной поезд, толпа хлынула на перрон, торопливо растекаясь вдоль прибившего состава. В такой суматохе Коперко незаметно пробрался к южному крылу вокзала, завернул в коридор и остановился перед дверью с табличкой: «Старший диспетчер. Вход посторонним воспрещен».

Прислушавшись, он резким движением дернул на себя дверь, вошел в комнату и сразу повернул ключ в замке. Не выпуская из рук сумки, ждал, пока освободится диспетчер.

За столом стоял Фризин-Ярченко (это не вызывало никакого сомнения у Коперко) и разговаривал с кем-то по телефону, прижав к левому уху трубку. Его глаза с характерным прищуром вопросительно смотрели на вошедшего. Окончив разговор, повесил трубку и, не садясь, сухо спросил:

— Что вам угодно?

Теперь у самой мочки левого уха четко выделялась извилистая родинка. Значит, ошибки быть не может.

— «Надо переадресовать багаж. Помогите», — раздельно и многозначительно произнес Роман каждое слово пароля, не спуская глаз с диспетчера. Тот даже бровью не повел, словно не понял, к кому обращается посетитель.

— Вы ошиблись, дорогой товарищ, промолвил все тем же бесстрастным, сухим тоном. — Здесь не багажная касса. Обращайтесь туда…

«Завидная выдержка, подумал Коперко. — Не такой уж он пентюх, как с виду кажется». И, приблизившись к столу, с улыбкой упрекнул:

— Не годится так встречать гостей, господин Фризин… Именно к вам у меня дело, Владимир Иосифович.

И на этот раз ничем не выдал себя диспетчер, только подошел к двери, чтобы повернуть ключ, но она оказалась закрытой. Пытливо осматривая гостя. Фризин-Ярченко многое перетряхнул в памяти за эту минуту. Столько лет ожидал посланца из того мира, уж и надежду потерял, думал, забыли. В годы коллективизации в самый бы раз ему явиться — не дождался.

А теперь — не то время.

— Так что же вам от меня нужно?

— Лично мне — сущие пустяки: какая-нибудь работенка поблизости от границы. А полковнику Александеру от Южного…