Анатолий Третьяков - Одинокие мальчики

Повезло! А Мишка после этого исчез, будто не бывало его никогда вовсе, и никто не знал, где он и что с ним.

А солнце тем временем поднималось все выше и выше и уже почти легло на деревья. Становилось теплее. Эрика поняла, что уже больше девяти и что ей нужно спешить. Она быстро, ну не то чтобы очень, но достаточно быстро поспешила к школе. И последние дома перед школой сразу осунулись, словно разом и неожиданно состарились – без снега стали видны покосившиеся, рассыпающиеся заборы, облупившаяся, сворачивающаяся краска на ставнях и куски не то мха, не то ваты, торчащие между мокрыми бревнами стен. А на последнем доме дымила труба, из которой выпали кирпичи. Она услышала какой-то вкусный запах.

– Что-то готовят, может быть даже щи! – подумала она с завистью, потому что готовить на буржуйке было просто мученье – нужен глаз да глаз. Стоит упустить, и потом не отскребёшь, что выплеснулось. А у каждого свое хозяйство и огородики, а нам все нужно покупать или выменивать. А вот тетка питерская написала, что они тоже огородики развели на Марсовом Поле, а соседи поймали одного, который одну морковку украл – так еле милиция отняла…

А вот и школа! Перестроенный купеческий амбар. По всей стене идет надпись КУПЕЦЪ ШТИФЕЛЬ И СЫНЪ. Как ни замазывали, а все равно проступает. Уже рукой махнули и под фамилией купца повесили доску

СРЕДНЯЯ ШКОЛА № 17 г. НИЖНЕ-УРАЛЬСКА

В школе два этажа, а амбар был одноэтажный, из больших гранитных валунов. Внутри понастроили перегородки и получились классы. А второй этаж пристроили и он весь деревянный. На второй этаж идет лестница всегда грязная и темная. Перила скрипят, ступеньки прогибаются…

– Вот окончится война, – обещал многократно директор. – Построим новую школу!

А нянечка вспоминала:

– Ой, и богато же жили эти Штифели! Кинотятр около почты знаишь? Это их хоромы и были. По всему Уралу славились… И шкуры скупали и камни. А возили по рекам соль и порох. А в энтим анбаре железы разные держали для пахотной работы… Помню, на коляске подкатит сам, и быстро так в анбар… А приказчики за им на полусогнутых. Боялись шибко. Но платил хорошо… Мой батюшка при ём тоже состоял. И цепь серебряную к часам за службу получил… А теперь тута школа середняя… Учись робяты…

Эрика, войдя в вестибюль, бросила взгляд на напольные часы. На истертом грязном циферблате большая стрелка уже почти подошла к маленькой.

– Ну слава те, Господи – усмехнулась она. (Я, ну, как тетя Варя!) Еще есть несколько минуток до 9:45. Сейчас будет звонок и переменка. Успела!

Она пошла к лестнице мимо раздевалки, за которой была дверь учительской, а за дверью уже лестница.

– Вот с этой двери все и началось! – с тоской подумала она. – Если бы не шла она тогда мимо, может быть все было бы по-другому! Хотя признавалась она себе: по-другому не было бы…

– А было это уже давненько, пожалуй в середине осени, – вычисляла она. – Да, пожалуй, в конце октября. Она спускалась по лестнице, рыская глазами по полу. Она уже обыскала все, а письма отца с фронта так нигде и не было. И зачем она его взяла? Еще найдет кто-нибудь, да прочитает.

Из учительской высунулась голова исторички:

– Эрика! – поманила она. – Зайди-ка…

– Самая лучшая учительница, – думала про неё Эрика. – Столько знает и никогда ни кого голос не повысит. Не исписывает замечаниями нижнее поле дневника, где остальные учителя всегда приписывают родителям зайти в школу. А родители вкалывают по двенадцать часов, а у многих только дед да бабка, а родителей-то и нет… Кому зайти и зачем? А историчка так много знает и про Чехословакию, и про Австро-Венгрию и даже про Судеты. И хотя после её урока об открытии Америки, когда она сказала, что Америку открыл не Колумб, а викинг Эрик Рыжий, и на доске несколько дней появлялась надпись «ЭРИКА РЫЖАЯ!» она не в обиде. И даже знает почему Америку назвали Америкой, а не как-нибудь иначе.

– Эрика, – сказала историчка, усадив её в кресло с высокой спинкой. – Нам нужно сформировать коллектив. Класс есть, а коллектива нет. (Словечко сформировать звучало со всех сторон. Обычно – если говорили про войну – формировали роты, армии. Писали, что новые формирования Красной Армии…) Эрика смотрела учительнице в глаза и в тоже время старалась незаметно осмотреть учительскую, где она была впервые. В дальнем углу на тумбе, обтянутой красной тканью, стояла маленькая фигура гипсового Ленина с вытянутой вперед рукой. По периметру основания статуэтки расставили много цветочных горшочков с увядшими бегониями. На противоположной стене висел большой портрет Сталина, обнимающего какую-то девочку. Вся картина была написана одним блекло-коричневым цветом.