Владимир Малыхин - Наследник

— Старуха Мария Медичи когда-то очень ловко умела использовать такие букетики в своих

коварных целях...

Его мысли нарушил бесшумно вошедший дежурный секретарь, у него в руках был телефонный

аппарат правительственной связи.

— Разрешите, товарищ Сталин? — негромко сказал он. Сталин повернул голову и вопросительно

взглянул на секретаря.

— Старший следователь МГБ по особо важным делам полковник Рюмин настоятельно просит

соединить его с Вами по телефону. Он утверждает, что имеет Вам доложить вопрос особой

государственной важности.

— Рюмин? — переспросил Сталин, вопросительно подняв брови.

— Да, товарищ Сталин, — ответил секретарь.

Пожав плечами, Сталин протянул руку. Секретарь сказал в трубку:

— У аппарата товарищ Сталин. — И он подал Сталину трубку.

— Слушаю Вас, — глухо проговорил Сталин и, сдвинув брови, внимательно слушал то, что

говорил ему Рюмин.

— Хорошо, — наконец произнес он, — приезжайте завтра утром, — и передал трубку секретарю.

Некоторое время молча сидел, нахмурив брови, потом повернул голову к секретарю, и сказал:

— Сделайте так, чтобы об этом визите не знал Абакумов и его аппарат.

— Понимаю, товарищ Сталин. Все будет сделано.

* * *

На следующий день ровно в одиннадцать часов Рюмин был принят Сталиным.

— Что Вы хотите доложить, товарищ Рюмин? — спросил Сталин, внимательно разглядывая

стоящего перед ним по стойке "смирно" полковника, которого он видел впервые.

— Товарищ Сталин, — волнуясь проговорил Рюмин, — я хочу доложить Вам информацию особой

государственной важности. В противном случае, я никогда бы не осмелился...

— Не надо, товарищ Рюмин, — поморщился Сталин, подняв ладонь, — терять время, говорите по

существу.

— Слушаюсь, товарищ Сталин, — сказал Рюмин, вытягиваясь в струнку. — Органами МГБ были

арестованы два врача Лечсанупра Кремля Яков Этингер и Софья Карней, которым было предъявлено

обвинение в неправильном диагнозе болезни товарища Жданова, в результате чего и последовал

роковой исход.

Сталин изменил позу, кресло скрипнуло. Рюмин умолк.

— Продолжайте, — кивнул головой Сталин.

— Подследственные долго отрицали свою вину. Но на днях Этингер попросил свидания со мной и

заявил, что признает себя виновным. Мало того, — товарищ Сталин, — он показал, что в

Главленчсанупре существует преступная группа врачей, поставивших целью уничтожение

руководителей партии и правительства путем применения преступных методов лечения.

Сталин спросил:

— Кто же эти люди?

Этингер назвал профессоров Вовси, Когана, Фельдмана, Гринштейна, Заславского, Шершевского и

некоторых других этой же национальности. В эту преступную группу входят также, по его словам, —

профессора Егоров, Василенко, Преображенский, а также Ваш личный врач профессор Виноградов.

Сталин смотрел на Рюмина острым прищуренным взглядом, посасывая пустую трубку (он недавно

бросил курить по настойчивому совету профессора Виноградова). Рюмин съежился под пристальным

взглядом Сталина и опять замолчал. Сталин спросил:

— Где сейчас этот врач?

— Он умер в Сухановской тюрьме особого режима.

Сталин поднялся с кресла и прошелся по комнате.

— Разрешите продолжать?

Сталин кивнул головой.

— Получив такое исключительно важное признание, — продолжал Рюмин, — я немедленно

доложил об этом министру Абакумову и попросил принять меня вместе с подследственным

Этингером. Абакумов нас принял, я приготовился вести протокол допроса, но Абакумов сказал, что

этого делать не следует. Тем не менее, я кое-что сумел записать. После допроса, когда

подследственного увели, Абакумов приказал мне перевести его из внутренней тюрьмы МГБ в

Сухановскую особого режима.

— Этингер шизофреник, — сказал Абакумов, — и я не хочу, чтобы этот сумасшедший повесил на

нас это выдуманное его больным воображением дело. Пусть он придет в себя и еще раз продумает

свои бредовые показания. Абакумов знал, что делал, он отлично знал, чем это кончится. И как я уже

доложил Вам, товарищ Сталин, — Этингер там вскоре скончался и его дело по инструкции должно

быть сдано в архив... — Рюмин перевел дух, нервно одернул китель и, проглотив нервный ком, —

сказал: — Я считаю, товарищ Сталин, что здесь налицо попытка замять дело... Потому я и решился

побеспокоить Вас...

— Хорошо, товарищ Рюмин, — проговорил Сталин, — продолжая ходить по комнате. Вы