Владимир Нестеренко - Обязан побеждать

В кабинет энергично вошёл шеф имперской пропаганды Геббельс, идеолог фашизма. Его сухощавая фигура, казалось Гальдеру, значительно усохла за последний напряженный месяц войны. Геббельс вскинул правую руку в приветствии.

– Хайль Гитлер!

– Хайль, – ответил Гальдер, вставая. – Что привело, Иозеф, вас ко мне в столь поздний час?

– Меня волнует стабилизация фронта на Смоленщине. Я слышал, что у вас есть сравнение потерь в годы двух мировых войн. И коль солдаты фюрера на высоте, я заверну факты в красочную обложку и подниму боевой дух наступающих.

– Не скрою, есть.

– Так дайте мне их, и они заиграют лучами победы!

– Если вам угодно. За первые два года Первой мировой войны потери ранеными составили в восемь раз больше, чем за период с первого дня нашей кампании, то есть с 1939 года по конец июля сорок первого. Убитыми – в четыре с половиной, без вести пропавшими – в двенадцать раз больше.

– У вас, дорогой Франц, есть подробная расшифровка?

– Вот в дневнике. Я прикажу распечатать их для вас.

– Каковы потери на сегодняшний день? Они уменьшаются? – наивно задал вопрос Геббельс.

– К сожалению, вынужден огорчить: возрастают и приближаются к полумиллиону.

– Русские осатанели! Это численность армии Наполеона!

– Упорство русских, я бы сказал, фанатическое. Но не только, дорогой Иозеф, они быстро перехватывают нашу науку воевать.

– И все же мы им устраиваем горячие котлы! – Геббельс крутнулся вокруг себя и, вскидывая руку, удалился.

Назавтра, изучив карту, лейтенант Белухин сказал Тане:

– Лес наш не очень-то обширный. До Локтя по прямой десять километров. А вот родничок подальше и место там глуше. Придётся основную базу делать там. Изучим болото и посмотрим, можно ли там укрыться от карателей с собаками. Рано или поздно немцы будут нас разыскивать. Надо быстрее нанести ощутимый удар по железке. Сегодня – разведка. Пойдём налегке.

Эшелоны шли через Локоть с полутора часовым промежутком с обеих сторон при скорости тридцать километров в час. Где-то не так далеко есть разъезд. В глаза бросилось, что вагоны преимущественно наши, советские, захваченные на станциях во время первых недель внезапного вторжения. Гнали отремонтированные пульмана, неизвестно чем гружённые. Отдельно цистерны с горючим и платформы с бочками под брезентом. Мелькали танки и самоходные орудия, тяжёлая и легкая артиллерия. Все это угадывалось по конфигурации брезента, прочно увязанного за борта вагонов.

Лейтенант и санинструктор, лежа у кромки леса, рядовые в метре от них, тщательно изучали подступы к железнодорожному мосту. Обшарили через прицел поочередно каждый метр насыпи. Метров на пятьсот по обе стороны лес был вырублен, но пока не убран, примяв кустарник. Пахло увядшей листвой. По обеим сторонам моста огневые точки из мешков с песком охранных войск. Часовые парами прохаживаются по обочине насыпи на длину всей вырубки.

– Сегодня же ночью, пока не убрали деревья, не расширили лесосеку, заминирую дорогу с таким расчетом, чтобы состав от взрыва врезался в мост и разрушил его. Он не очень крепок, всего на двух быках.

– А успеешь, тол надо принести.

– Да, перестраховался, – огорчился лейтенант, – можно было всё взять с собой. Груз невелик, впредь учту.

Помолчали, пропуская глазами встречный эшелон.

– Такая мощь прет! Страшно.

– Удар сам напрашивается. Товарищ Таня, отправляйся с рядовыми на базу. Тола дашь не больше килограмма: двести семьдесят граммов перебивает рельсу, провод с адской машинкой, и отправишь рядовых ко мне. Сама остаёшься на базе.

– Милый, ты меня пугаешь!

– Товарищ Таня, это боевое задание и никаких милых тут нет. Есть командир, приказ, расчёт и чёткое его выполнение. – И добавил мягче: – Твоя нога не выдержит быстрого хода по лесу ночью, если придётся уходить от погони.

– Есть, товарищ Костя, но парни не очень выносливые. Слабаки. Им бы тренировку.

– Нет у нас времени для тренировок. Осень, фрицы усиленно стягивают силы для нового удара на Москву. Смоленск им здорово начистил хрюшку. Выбрать бы литерный с живой силой! Но разве без агентуры угадаешь? Цель – цистерны с горючим.

– Ты будешь бить зажигательными?

– Посмотрим, если удастся свалить эшелон, в суматохе мой пулемёт не услышат.

– Значит, будешь бить, – обречённо сказала девушка.

– Товарищ Таня, отставить разговорчики и все сомнения, выполнять приказание. Бери бойцов и – марш! Бойцам я приказал выполнять все твои распоряжения. – Он поцеловал подругу и отвернулся к железке: – Я на тебя надеюсь, как на себя.