Николай Шахмагонов - Сталин летом сорок первого

Но опубликовано это постановление было не как обычно, на следующий день, то есть 5 мая, а только 6 мая.

Что же произошло 5 мая? В тот день утром на стол Сталину легли самые свежие сообщения, полученные военной разведкой, о политических событиях в Германии, которые значительно обостряли и без того напряжённую обстановку.

В донесении начальника внешней разведки Народного комиссариата государственной безопасности СССР (НКГБ СССР) сообщалось о секретном выступлении Гитлера перед немецкими офицерами:

«Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: 29 апреля Гитлер в речи, произнесённой в “Спортпаласе” (огромном культурно-спортивном центре, построенном ещё в 1910 году и рассчитанном на 100 тыс. посетителей. – Н.Ш .) перед молодыми офицерами-выпускниками, содержание которой в прессе опубликовано не было, заявил: “В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой”. Эти сведения получены источником от нескольких офицеров, но подлежат дополнительной проверке».

Далее говорилось, что вечером 4 мая Гитлер выступил в Рейхстаге «с программной речью, в которой даже и не упомянул СССР! Как будто государства, занимающего одну шестую часть земного шара, с которым у Германии договор о ненападении, не существует».

Приводились и некоторые выдержки, в которых опять-таки звучали лживые заявления об исторической несправедливости…

Почти одновременно поступил очередной доклад начальника разведуправления Генерального штаба генерала Голикова. Согласно этому докладу, «количество немецких войск против СССР достигло 103–107 дивизий…».

Выдвижение войск к границам СССР продолжалось…

И в то же самое время нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Жуков пытались убедить Сталина, что войной ещё и не пахнет.

Так, ещё 11 марта 1941 года Жуков представил доклад, в котором говорилось, что после окончания войны с Англией «…Германия, вероятнее всего, развернёт свои главные силы на юго-востоке от Седлец (район Чехии) до Венгрии с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину…».

Далее Жуков утверждал, что Гитлер начнёт войну против СССР не ранее победы над Англией.

А спустя несколько дней – 20 марта 1941 года – подобное же заявление сделал в докладе Сталину и начальник разведуправления Генерального штаба генерал Голиков. Он высказал мнение, аналогичное мнению Жукова:

«1. …считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почётного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».

В феврале 1941 года вскоре после своего назначения Жуков, при поддержке Тимошенко, добился перевода в подчинение Генерального штаба военной контрразведки, которая прежде относилась к ведомству НКВД. Ну представьте себе, переведя всё на язык нынешний, что глава какой-то крупной фирмы обращается к высшему надзорному органу и говорит, мол, вы тут нам проверку хотите прислать, так, пожалуйста, отдайте этих самых проверяющих в наше полное подчинение…

Смешно? Смешно. А в феврале 1941 года случилось именно так. Воспользовавшись тем, что началась реорганизация, которая предусматривала разделение НКВД СССР на два наркомата НКВД и НКГБ, Тимошенко направил Сталину и Молотову докладную записку с просьбой передать военную контрразведку в ведение Генерального штаба. В этой записке он отметил, что «коренная перестройка функций командования, направленная на укрепление единоначалия и сосредоточения в руках командира всех органов управления», требует соответствующих изменений и в этом важнейшем органе. То есть начальник Особого отдела РККА должен подчиняться наркому обороны и начальнику Генерального штаба и назначаться на должность приказом наркома. Сыграло роль то, что в данный период принималось немало различных решений, направленных на исправление недостатков, обнаженных в ходе советско-финской войны. Этим и воспользовался нарком обороны, убедив Сталина, что передача в его подчинение военной контрразведки укрепит единоначалие в Красной армии. Сталин нередко вынужден был идти навстречу руководству армии, если обоснования были вразумительными. А уж Тимошенко постарался… Так же точно при своём назначении наркомом он вытребовал упразднение института военных комиссаров, и с июля 1940 года в армии вместо комиссаров появились политработники, уже не имеющие таких прав, которые имели комиссары.