Владимир Силантьев - Не щадя себя и своих врагов

Лихой летчик Саша Барабанов полностью разделял мысли Вано. Пока мы убирали колодки из-под колес, Барабанов приговаривал.

– Ух, если бы сегодня встретить «мессера». Я бы его сшиб!

Командир третьей эскадрильи капитан Малютин, прозванный

за добрейший характер Батей, слышал эти слова:

– Разговорчики! Я тебе сшибу «мессера». Только посмей!

– Тогда прикажите подвесить мне пару бомб. Ух, шарахну я по их аэродрому! Разлетятся их стервятники в пух и прах!

– И не думай! Не разрешу, – зло пробормотал Малютин. – Твое дело какое? Незаметно подкрался к объекту. «Щелк» фотоаппаратом и наутек.

– Скрытно, говорите? Товарищ капитан, как можно скрытно, когда ясное небо? Летишь у всех на виду, оставляя предательский белый след.

– А ты спрячься в облаке, вынырнул и «щелк». Сколько можно учить вас, словно желторотых птенцов, – горячился Малютин. – А коли солнышко светит – очень хорошо. Зайди на цель со стороны солнца. Пусть оно слепит глаза фрицам-зенитчикам. А ты «щелк», и домой.

Помню, как малютинское «щелк» вызывало комментарии начальника разведки полка Михаила Яковлевича Морозова.

– Легко сказать «щелк», и домой, – начал он. – Сейчас на «пешке» установлены современные фотоаппараты. Верно, нажал тумблер, и аппарат будет автоматически «щелкать» до ста снимков. А знаете ли вы, что до войны воздушные разведчики, коих было мало, пользовались допотопной аппаратурой? Как в фотоателье, летнаб, пролетая над целью, нажимал на спуск и, чтобы не ошибиться с выдержкой, про себя шептал известные стишки «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда».

Все, конечно, рассмеялись. А Александр Барабанов уже сидел в кабине и пробовал моторы. Едва успели мы убрать колодки, как он дал газ и порулил.

– Стой, Сашка, стой! – заорал я во все горло и скрестил над головой руки. Хорошо, что летчик увидел мой знак «Стоп». Барабанов резко затормозил. Что случилось? Моторист Федотов не успел отсоединить шланг баллона со сжатым воздухом, с помощью которого запускались моторы на «пешке».

Батя Малютин чертыхался. Но в душе завидовал лихости летчика. Всю вину он возложил на моториста Федотова, по его словам, нерасторопного увальня. «Работаем шаляй-валяй!» – ругался Батя.

– Удалой парень ваш Барабанов! – в свою очередь сказал начальник разведки Морозов. – Побольше бы таких!

Помню, политрук Пронькин упрекал меня:

– Ты все ищешь чего-то героического для своих стишков и не посвятил ни одного Боевого листка нашему фотоотделению. Отличные специалисты, прекрасно работают.

Я дружил с начальником фотоотделения техником-лейтенантом Василием Зуйковым. Обратился к нему за интервью.

– Ерунда. Ничего выдающегося. Рутина, – ответил он. – Лучше давай сгоняем партийку в шахматы.

Тогда я обратился к Люсе Третьяковой, хорошей знакомой по концертам художественной самодеятельности. Она, опытный фотограмметрист, не могла отказать. Разложила на столе два фотоснимка. Если не ошибаюсь, размером 30 на 30 см, и спросила:

– Что ты видишь на первом снимке?

– Вроде бы шоссе, пять грузовиков с арбузами и две конные подводы.

– Не подводы, – рассмеялась она, – а два танка. Вот тебе увеличительное стекло. Видишь, не арбузы в кузове, а сидящие солдаты в касках. Верно? Ну, молодец, коли разглядел. А теперь скажи, куда едут грузовики?

– Шутишь, сержант? Никуда не едут, стоят на месте!

– Неправда. Грузовики моторами, а танки пушками обращены на юг. Значит, колонна движется в одном направлении. А если бы в колонне были крупные арторудия, они стволами глядели бы назад. Но это, как говорится, семечки, Володя. Скажи, куда движется паровоз с вагонами, что сняты в углу снимка?

– Ты колдунья! Никуда не движется. Стоит на месте!

– Нет, движется! И тоже на юг.

– Это как сказать. Паровоз может толкать вагоны назад, находясь вроде бы впереди товарняка.

– Может. Но вглядись через лупу в темные колечки над тендером паровоза и первым вагоном. Это стелющийся дым от паровозной трубы. Эшелон движется и с большой скоростью.

– А теперь даю тебе задачку как бы из школьного учебника. Помнишь: поезд вышел из пункта А и достиг через час пункта Б. Так вот, засеченный вчера воинский эшелон в пункте А, скажем, на станции Псков, сегодня сфотографирован нашим разведчиком в пункте Б, например на железнодорожном узле Смоленска. О чем это говорит? А теперь посмотри второй снимок. Это укрепленная полоса противника. Ты видишь какие-то линии. То – окопы, траншеи, огневые пулеметные точки. По этим снимкам мы составляем фотодонесение, и его отправляют в Москву.