Вячеслав Тебенко - На своей стороне

– Шансы есть? Может, выпустят, Аксель? – с надеждой в голосе произнес Тойкка. Разговор продолжался на финском.

– Скорее всего, расстрел… иное маловероятно. Всех финнов, особенно военных, которые в Карелии на свою голову остались, под статью ведут.

– Не знаю, как и домой возвращаться.

– Пока и не торопись, Эмиль. Как знать, если бы не эта командировка в Испанию, может, нас тоже того… – Аксель молча выпил.

– Все равно возвращаться нужно, у меня в Воронеже семья.

– Как супруга, как сын? – сменил тему Аксель, пытаясь отвлечь товарища.

– Неплохо, обустраиваются на новом месте, скучают, наверное…

– Хорошая вы все-таки с Линдой пара.

– А то! – улыбнулся Эмиль.

Для этих финнов, которым еще не было и сорока, война в Испании была третьей – и как верно заметил один из них, своего рода тренировкой перед будущими сражениями.

Эйнари вошел в уже знакомый кабинет Меландера. Ларс и капитан Лейно поприветствовали перебежчика.

«Буржуи! Чего хотят, куда клонят? В тюрьму не сажают, назад не отправляют», – Хейкконен взвешивал свои шансы.

Разговор начал Меландер.

– Эйнари, положение ваше незавидное. Вы – русский офицер, перебежчик, к тому же участник похода Тойво Антикайнена… и можете быть причастны к военным преступлениям, которые совершили красные против финских добровольцев.

– Полковник, русский офицер – это Карл Густав Маннергейм, а я командир Красной Армии, – Эйнари сам обрадовался такому язвительному замечанию.

– Это мало меняет суть дела, – продолжил Ларс.

– Вам, наверное, известно, что сейчас Тойво Антикайнен сидит в тюрьме? Он осужден за убийство пленного во время похода. Очень жестокое убийство Антти Марьониеми. Антикайнен получил пожизненное, понимаете? – вступил в разговор Лейно.

– Да, я слышал об этом. Хотите упрятать меня за решетку?

– Эйнари, не спешите с выводами, если бы мы хотели, то не стали бы терять время, – вмешался Ларс.

– Финляндия – это не Советский Союз. Здесь кроме военной разведки, есть правительство, парламент, несколько политических партий, независимые журналисты, а еще суды, настоящие суды… в отличие от СССР. Антикайнена довольно долго «мариновали» в качестве подсудимого, за него вступились коммунисты и общественники всех мастей. Можете такое представить в своей стране? – добавил Лейно.

– В таком вот положении, полунелегала, полубеглеца, долго оставаться нельзя. К тому же у вас семья, – сказал Меландер.

Эйнари промолчал. Что тут возражать – ради собственной семьи он стал «перебежчиком», а за этим пряталось куда более гнусное слово, которое ему, служившему в Красной Армии, просто стучало по нервам. И слово это – «предатель».

– Эйнари, никто из нас не заинтересован, чтобы ваша биография стала достоянием общественности, и вы составили компанию Тойво.

– Вам нужно сотрудничать с военной разведкой Финляндии, – прямо заявил Лейно.

– Понимаю, – тихо проговорил Хейкконен.

«Издалека зашли, о судах и парламенте, – злился Эйнари, – мол, против тебя ничего не имеем, но не все в наших силах, хотя можем и помочь».

– Возможно, у вас есть сведения или вы что-то знаете о русских агентах среди финнов? – спросил Лейно.

Эйнари поднял глаза.

«Поторопился, Лейно» – мелькнуло у Меландера.

– Предлагаете мне предать товарищей?

– Бывших товарищей, бывших, Эйнари, – поправил Лейно.

– У меня таких сведений нет, как и нет бывших товарищей, – резко ответил Эйнари.

– Даже если бы и были, вы бы ничего не сказали, правильно? – вмешался Ларс.

Меландер понимал, что Эйнари – настоящий финн. Упрямства ему не занимать, и чем больше на него давить, тем больше он будет сопротивляться.

– Хорошо, Эйнари, что прикажете с вами делать? Отдать под суд и забыть все эти разговоры? – Ларс смягчил тон.

– Отдавайте, нам с Тойво скучно не будет, – сострил Эйнари. – Все равно я не знаю советских агентов в Финляндии.

– Вы не думали, что может быть, если вас отправят в тюрьму? – в разговор вновь вступил Лейно.

– Я встречу Тойво, может, еще кого-то? – Эйнари пытался иронизировать.

– Нет, я о вашей семье… их могут отправить обратно в СССР.

Хейкконен смолк.

«Мягко стелет, да жестко спать – подумал, он. – Теперь мне ходить, а ходов то и нет…»

– А как же свободная пресса, независимый суд и многопартийность? – все-таки нашелся Эйнари.

– Иногда это не срабатывает, – ответил Меландер.

Ларс Меландер смирился с тем, что склонить Хейкконена к сотрудничеству будет не просто. Эйнари вряд ли имеет отношение к советским спецслужбам, однако не получить никакого результата, имея в руках русского офицера… А как же чувство профессиональной гордости? Он, начальник Управления военной разведки, не смог сломить перебежчика.