Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]

Майор до войны преподавал философию. От тех времен осталась не совсем привычная для оперативных работников терминология.

— Основной вопрос: что первично у Чуприны-Савчука — стремление действительно видеть свою Родину счастливой или националистический дурман? Леса надолго оторвали хлопца от нормальной жизни, он не имел возможности своими глазами увидеть, что дала Советская власть трудящимся. К тому же он находится под постоянным воздействием такой, безусловно, сильной личности, как Рен. Молодости, — майор укоризненно покачал головой, — вообще иногда свойственно вырывать отдельные явления из общей цепи, возводить их в абсолют. Сказываются недостаток жизненного опыта, отсутствие серьезных знаний об окружающем мире, подверженность случайным явлениям.

Сотрудники райотдела называли уважительно майора Учителем. И сейчас Малеванный подумал, что неплохо бы действительно прослушать курс лекций в том институте, в котором будет преподавать Учитель после ликвидации всякой бандитствующей сволочи.

— Но дело еще и в том, что Чуприна не день и не два находится под влиянием националистов. Смертный приговор за пустячки не выносится — его вина перед народом огромна.

— Мы ничего не знаем о том, как ведет себя Савчук в последнее время, — сказал Малеванный. — Во всяком случае, сообщений о его непосредственном участии в террористических актах нет. Мне это кажется примечательным.

— Не забывайте, что убийца не только тот, кто нажимает на спусковой крючок пистолета, но и тот, кто отдает приказ об этом. Но в принципе мы должны учитывать, что как раз сейчас, когда стало совершенно ясным отношение большинства населения к буржуазным националистам, для некоторых из них наступил период переоценки ценностей. Идеи, на протяжении десятилетий обраставшие мистической и романтической мишурой, оказались лживыми, с сопутствующей им грязью предательства, откровенного бандитизма, провокаций.

— Немаловажное значение имеют и личные мотивы — отношение Чуприны к семье, — Малеванный невольно старался говорить так же суховато, но основательно, как и его начальник.

— Помню, — кивнул майор. Он много курил: пепельница щетинилась окурками. В кабинете плавал сизый дымок, забивался в темные углы.

Китель начальника райотдела висел на спинке стула. Он был в рубашке — пуговички воротника расстегнуты, — и это еще больше усиливало его сходство с человеком самой мирной профессии — педагогом. Но Малеванный знал, что майор может сутками не спать, никогда не жалуется на усталость, в яростных стычках с бандитами, которые были не редкость еще года полтора назад, отличался удивительным самообладанием и выдержкой. Когда началась ликвидация националистических банд, майор занимал солидную должность в областном управлении МГБ. Он попросил, чтобы его перевели в отдаленный лесной район — там шла борьба.

Буквально на третий день работы на новом месте он привез в райцентр всю свою семью — жену и пятерых детей. На население окрестных сел это произвело большое впечатление — значит, приехал новый начальник райотдела всерьез и надолго, а бандеровцам — конец, потому что не стал бы такой солидный человек рисковать жизнью своих детей.

— Словом, — подвел итоги начальник райотдела, — попытаться можно. В конце концов мы ничего не теряем. Но как установить связь с Чуприной?

— С помощью Евы Сокольской, — Малеванный, не задумываясь, выпалил давно приготовленный ответ.

— Это вариант. Он осуществим опять-таки только в том случае, если Ева захочет нам помочь.

Малеванный хотел изложить свои аргументы, которые казались ему неотразимыми и убедительными, но майор остановил его взмахом руки.

— Понимаю, на что вы рассчитываете. Если Чуприна не видел и не знает нашей мирной жизни, то Ева, наоборот, не могла не заметить, что принесла эта жизнь ее сельчанам. Она знает, как в селах ненавидят бандитов. У нее растет дочь, и ей хотелось бы, чтобы у девочки был отец, которого та не будет стыдиться.

Малеванный в который раз подивился умению майора четко и ясно излагать мысли, которые он сам с большим трудом отбирал подчас из массы неопределенных предположений.

— Решено, — сказал майор, — завтра же поедем в Зеленый Гай.

Дом Евы стоял в густом яблоневом саду, наглухо прикрывшись от посторонних глаз высоким забором. Майор и лейтенант Малеванный приехали под вечер, когда меньше людей могли обратить внимание на их визит. Ева была дома. Встретила она чекистов настороженно, дочку Настусю сразу же отправила в другую комнату. Ева нервничала: без нужды суетилась, забыла предложить гостям сесть, за торопливой скороговоркой пыталась скрыть страх.