Рольф-Дитер Мюллер - Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Сведения Уинтерботема не являются ни весьма точными, ни достоверными. Конечно, небезынтересно узнать больше о роли подобных отчетов в системе британского правительственного аппарата. Размышляя о британской «политике умиротворения», западные историки указывают преимущественно на намерения англичан ограничить экспансионистские побуждения Гитлера. Советская/русская историография, напротив, говорит о наличии у британцев намерений канализировать эти побуждения, направив агрессию агрессора на Восток {91} 91 Vgl. z.B. Niedhart, Appeasement; McDonough, Hitler, Chamberlain and Appeasement; sowie aus sowjetischer Sicht Geschichte des zweiten Weltkrieges 1939–1945. Bd. 2, S. 339. .

В отличие от французов, прилагавших усилия к интеграции СССР в систему коллективной европейской безопасности, британское правительство питало к советскому режиму крайнее недоверие, не в последнюю очередь в связи с традиционной конкуренцией Великобритании и России в Азии. В 1932 г. Польша, заключив, по настоянию Франции, пакт о ненападении с Москвой, разрядила обстановку на восточной границе и способствовала тем самым разрядке ситуации на западной границе СССР. Это, в свою очередь, привело к росту напряженности на Дальнем Востоке. Иоахим фон Риббентроп, личный эмиссар Гитлера, прибывший летом 1933 г. в Лондон, был благосклонно встречен англичанами. Гитлер предложил заключить целый ряд соглашений о ненападении и предоставлял требующиеся гарантии, рассчитывая обрести взамен маневренное пространство, необходимое для наращивания вооружений как предпосылки агрессии в адрес СССР {92} 92 Schmidt, Außenpolitik, S. 159. .

Был ли лозунг Гитлера о возведении «оплота антикоммунизма» лишь пропагандистской уловкой, призванной скрыть намерения Гитлера по организации войны с Западом?

Действительно ли польско-германский союз позволял извлечь «максимальную выгоду» из ситуации, став отправной точкой агрессии против СССР? Тезис о том, что «у Польши присутствовал иммунитет к союзу с СССР» (Готфрид Шрамм) {93} 93 Schramm, Kurswechsel, S. 34. , при ближайшем рассмотрении не является безоговорочно верным. Изучение истории внешней политики Польши 1930-х гг., набирающее в настоящее время обороты, вероятно, прольет некоторый свет на описываемую проблематику {94} 94 Bis heute nicht überholt ist die umfassende Arbeit von Marian Wojcie- chowski über die polnisch-deutschen Beziehungen, die allerdings schon 1965 in Posen, dann in der deutschen Ausgabe 1971 in Leiden erschien. Auch sie stützt sich hauptsächlich auf die frühe Arbeit von Hans Roos, also auf deutsche Quellen sowie Schriften des polnischen Exils. Eine intensive, quellenge stützte Untersuchung der polnischen Reaktionen auf die deutschen Bündnisangebote steht bislang aus. . Вернемся, однако, к Германии.

Резкий переход от просоветской внешней политики Веймарской республики к не менее резкому сближению с Польшей может быть глубже понят с учетом событий, происходивших на Дальнем Востоке. После инсценировки Мукденского инцидента (1931) Япония заняла изобилующую природными ресурсами Маньчжурию, в 1932 г. при посредстве японской администрации было образовано государство-сателлит Маньчжоу-Го. Его появление ознаменовало начало завоевательной политики Японии в отношении Китая. Действия японцев стали вызовом для СССР, который столкнулся с необходимостью защищать свои интересы на Дальнем Востоке. В Москве не забыли ни о поражении 1905 г., ни о вторжении японцев в Сибирь в 1918 г. Напряженность в отношениях двух стран давала повод для спекуляций о том, что в случае военного столкновения на территории Маньчжурии Красная армия потерпит поражение, а это, в свою очередь, приведет к распаду СССР и возобновлению гражданской войны.

Не только в Берлине, но и в Варшаве размышляли над тем, каким образом распад СССР может повлиять на ситуацию на собственной восточной границе. 12 апреля 1934 г. во время совещания с высокопоставленными военными Польши Пилсудский отметил, что угроза войны с СССР больше, нежели угроза конфликта с Германией. Маршал был убежден в том, что будущее Польши на востоке — в Литве, Белоруссии и Украине. Большинство штабных офицеров рассматривало Германию как потенциально опасного противника, однако это же обстоятельство могло быть использовано как аргумент в пользу необходимости поиска компромисса с Германией {95} 95 Roos, Polen, S. 138 f.; Wojciechowski, Die polnisch-deutschen Beziehungen, S. 88. .

Пилсудский не был склонен пускаться в военные авантюры. Его страна страдала от последствий мирового экономического кризиса и не могла позволить себе участия в крупной войне. Вместе с тем германо-польский блок мог стать опорой контрреволюционных сил, которые были способны организовать антисоветский мятеж — прежде всего на Украине, где свирепствовал голодомор, ставший результатом объявленной Сталиным принудительной коллективизации, нацеленной прежде всего против так называемых кулаков, среднего класса крестьянства. Следует напомнить о том, что инициаторы «политики Рапалло» в рейхсвере исходили из того, что настроенное антикоммунистически крестьянство станет воплотителем «эволюционных» идей развития СССР. При поддержке высшего командного состава Красной армии оно сможет победить большевизм.