Рольф-Дитер Мюллер - Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

В НСДАП Гитлеру пришлось объединить разные течения: сторонников колониальной экспансии, морских стратегов, настроенных против Великобритании, крупных промышленников, имеющих интересы на мировом рынке. Это было необходимо для прихода к власти. Можно с уверенностью говорить о том, что в январе 1933 г. Гитлер не имел окончательно сформировавшихся представлений о роли Польши в его внешнеполитической программе {64} 64 Wojciechowski, Die polnisch-deutschen Beziehungen, S. 7. . Многие из его приверженцев после прихода Гитлера к власти горели желанием немедленно начать борьбу с условиями Версальского мирного договора, борьбу с Польшей. Рихард Вальтер Дарре, новый «рейхсбауэрфюрер», сторонник ревизионизма, руководствовался представлением, что Польша должна уступить бывшие немецкие территории и установить границы государства на основе этнического принципа, став тем самым частью пояса центральных держав.

Сторонниками такой же экстремистской точки зрения были Геббельс и гауляйтер Форстер. Их цель заключалась в быстром и при необходимости насильственном присоединении бывших Восточных областей и Мемеля, без оглядки на шаткое внешнеполитическое положение рейха. Но каким образом можно было этого добиться? Оказание давления посредством военной силы ввиду текущей слабости рейхсвера исключалось, особенно в ситуации, когда альянс с Россией не рассматривался как возможный вариант.

Гитлер в письме полковнику Вальтеру фон Рейхенау, начальнику штаба 1-го военного округа в Восточной Пруссии, от 4 декабря 1932 г.:

«Россия — не государство, а идеология, которая в настоящее время ограничена территорией этого государства; она завладела этим государством, и поддерживает во всех остальных странах секции, которые не только стремятся воплотить те же революционные цели, но и подчинены в организационном отношении центру в Москве. Победа этих воззрений в Германии приведет к непредсказуемым последствиям. Борьба с этой отравой тем сложнее, чем активнее мы сотрудничаем в политической и военной сферах с Центром — источником чумы, руководствуясь при этом внешнеполитическими соображениями» {65} 65 Vogelsang, Hitlers Brief an Reichenau, S. 434. .

Вернер Дайтц, национал-социалист и эксперт по вопросам экономики больших пространств, делал ставку на «экономическую активизацию всего пояса государств от Латвии до Черного моря», эти государства были не способны удерживаться на плаву в течение длительного времени. «Эти народы, и об этом нельзя забывать, образуют защитный вал: отсюда Центральная Европа будет наблюдать за грядущим, и в этом не приходится сомневаться, распадом Советской России» {66} 66 Werner Daitz, Außenhandelspolitik und Ostraumpolitik, in: Nationalsozialistischer Wirtschaftsdienst Nr. 23 vom 3.10.1932. . Будучи приверженцем долгосрочного «масштабного решения», он ценил «умеренные» круги, сосредоточившиеся вокруг Германа Геринга, Рудольфа Гесса, Германа Раушинга и гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. Они, по-видимому, выступали за компенсацию потерь Польши за счет Украины {67} 67 Wendt, Danzig, S. 783 f. . Однако желали ли того поляки и прежде всего украинцы, о которых главный идеолог партии, Розенберг, был столь высокого мнения?

Данциг оставался предметом разногласий, провоцировавшим конфликты с польской стороной. На границе то и дело вспыхивали теракты. «Дойчер Остбунд» публично требовал пересмотра границ. Польша реагировала на эти требования проведением военных демонстраций на полуострове Вестерплатте, расположенном близ Данцига. В стране проходили антинемецкие демонстрации, участники которых выражали протест против нацистских правительств в Данциге и Берлине, а также против бойкотирования еврейских магазинов в рейхе. Правительство Пилсудского имело все основания для «прощупывания» обстановки с помощью своего французского союзника: необходима ли превентивная война с непредсказуемым правительством Гитлера? Можно было бы попытаться заполучить в свои руки Данциг и ему подобные территории, чтобы с их помощью вынудить Гитлера отказаться от наращивания вооружений. Однако в Париже поляков упокоили и предпочли использовать дипломатические средства с целью удержания ревизионистской политики Германии в мирном русле {68} 68 Bulhak, Polska-Francja z dziejöw sojuszu 1933–1936; Roos, «Präventivkriegspläne» Pilsudskis; ders. Polen und Europa, S. 114 ff. .

Теперь Гитлер имел в своем распоряжении ограниченный набор возможностей для смены курса во внешней и военной политике, поскольку и военная, и внешняя политика в его правительстве находились в ведении консерваторов. Командование рейхсвера, а также министр иностранных дел Германии барон Константин фон Нейрат и статс-секретарь Бернгард Вильгельм фон Бюлов не видели повода для смены курса. Возросшее политическое влияние СССР они рассматривали как шанс. На фоне продолжения сотрудничества предполагалось использовать это влияние в противовес Франции и для оказания давления на Польшу. На начальном этапе они хотели избежать внешнеполитических трений — во всяком случае, пока Германия не окрепнет в военном отношении — и сделать мишенью ревизионистской политики Польшу. А потому некоторая напряженность в отношениях с Варшавой была даже желательна — это позволяло периодически обращаться к «польскому вопросу» на международном уровне. Достижение взаимопонимания по этой причине не является «ни возможным, ни желательным» {69} 69 Zit. nach: Wendt, Großdeutschland, S. 78. .