Рольф-Дитер Мюллер - Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Братство немецкого и польского оружия могло бы продолжить свое существование и после 1918 г. Развитие истории по другому пути объясняется не только территориальными притязаниями поляков в адрес рейха и той ролью, в которой Варшава в 1920-е гг. выступала по отношению к Германии — как оплот французской «политики изоляции». В Берлине уже давно сменились приоритеты. Начало новому курсу положил союз командования сухопутных войск Германии и русских революционеров, благодаря которому в 1917 г. в России был свергнут царизм, следует также упомянуть сотрудничество Германии с Красной армией Ленина и Троцкого. Такое сотрудничество позволило, несмотря на катастрофическое поражение Германии, на протяжении двух десятилетий тайно проводить политику наращивания вооружений и пересмотра условий Версальского мирного договора. Эта политика свела вместе обе армии в 1939 г. и привела к развязыванию Второй мировой войны.

Ключевой фигурой описываемой игры являлся генерал Ганс фон Сект [11] В марте 1915 г. Сект был назначен на Восточный фронт начальником штаба 11-й армии Макензена, которая успешно осуществила Горлицкий прорыв. . {23} 23 Zur Biographie vgl. Meier-Welcker, Seeckt. В 1920 г. он стал начальником Управления сухопутных войск в Берлине и принадлежал к числу тех людей, которые еще в 1918 г. оказались вдохновлены призрачной идеей мировой политики, проводимой Германией с опорой на германо-российский союз. Наряду с командующим 11-й армией Августом фон Макензеном он считался архитектором стратегически важной немецкой победы при Горлице — Тарнове, благодаря которой в 1915 г. удалось «продавить» русский фронт в Польше. Сект, следовательно, был знаком с географией той местности, где Пилсудский в 1920 г. покрыл себя славой умелого полководца. Однако в качестве начальника Управления сухопутных войск в Веймарской республике Сект из стратегических соображений предпочитал сотрудничать с Красной армией Троцкого. Речь шла не только об обороне страны, но и о глобальных политических амбициях. Об этом свидетельствует миссия капитана Оскара фон Нидермайера в Московском представительстве рейхсвера «Ц-Мо» — «Центр-Москва» {24} 24 См.: http://www.proza.ru/2011/03/29/1828. . Нидермайер в Первую мировую войну возглавил экспедицию в Кабул и организовал ввод германо-афганских частей в сердце Британской империи. Как представитель Секта в Москве в 1920-е гг., он делал ставку на германо-советский союз, основывающийся на общности геополитических интересов его участников. В связи с этим он, влиятельный профессор геополитики Берлинского университета, пользовался поддержкой вермахта и Министерства иностранных дел в период заключения пакта Гитлера — Сталина (1939–1940 гг.). В 1942 г. Нидермайер, восстановленный в чине генерал-майора, с подачи Клауса Шенка фон Штауффенберга, совершившего позже покушение на Гитлера, приступил к созданию на территории оккупированной Украины Мусульманской (тюркской) пехотной дивизии, которая после успеха летнего наступления должна была совершить марш-бросок через Кавказ в Индию {25} 25 Zu Niedermayers Biographie vgl. Seidt, Berlin. .

Однако вернемся во времена Веймарской республики, времена, когда военные, будучи «государством в государстве», мечтали о лучших временах и всеми легальными и нелегальными способами работали над «возрождением» Германии. Во внешней и военной политике царило наибольшее единодушие. Руководство рейхсвера, впрочем, как и основные политические силы, не признавало условий «Версальского диктата», стремилось к восстановлению границ 1914 г. и обретению Германией статуса великой державы {26} 26 Zur Rolle der Reichswehr vgl. u. a. Nakata, Grenz- und Landesschutz. . Область идеологии, напротив, характеризовалась большой широтой взглядов, в том числе и в отношении средств достижения желанной цели — пересмотра итогов Первой мировой войны.

В начале 1920-х гг. военное руководство Германии, несмотря на подчеркнутый «реализм мышления в политике», не было свободно от иллюзий. Оно воспринимало сотрудничество Парижа и Варшавы как своего рода железные объятия, представляющие угрозу безопасности страны. Сухопутные войска численностью сто тысяч человек, отсутствие современных тяжелых вооружений и нестабильность внутренней политики — эти факторы заведомо обрекали всякое противостояние возможной интервенции на провал.

И только с учетом этих факторов следует интерпретировать появление Рапалльского договора, который был заключен между Веймарской республикой и Советской Россией в апреле 1922 г. За дипломатической формулировкой о нормализации отношений стоял целый ряд военно-политических соглашений, с помощью которых Сект и Троцкий смогли вывести сотрудничество рейхсвера и Красной армии на новый уровень {27} 27 Dazu umfassend Müller, Tor zur Weltmacht. . Что до идеологии, то стороны видели друг в друге воплощение зла, однако эмоции по возможности были отодвинуты на второй план, поскольку глубочайшая ненависть к Польше затмевала все. И рейхсвер, и Красную армию оскорбляла заносчивость поляков, обе страны жаждали отмщения. Эрих фон Манштейн, талантливейший стратег времен Второй мировой войны, позже вспоминал: «Польша для нас — источник горечи» {28} 28 Manstein, Verlorene Siege, S. 14. . Поляков считали предателями, которые незаслуженно претендуют на статус великой державы.