Светлана Далматова - Кронштадтский дневник

31 августа 41

За это время немцы прилетели один раз. Но, по всей вероятности, их встретили наши летчики: была объявлена воздушная тревога, были слышны в пасмурном небе самолеты, а стрельбы не было с наших зениток.

Дела у нас плохие: два дня назад оставили Таллин, принимаем оттуда личный состав и прочее. Флот перешел к нам. В официальных сводках об оставлении Таллина не говорится. Но нам сообщили приехавшие оттуда. Сейчас с Керном (инженер из техотдела) занимаемся стрельбой по бутылкам из винтовок, переделанных из учебных в боевые, сегодня получилось неплохо, только не знаю, как они будут стрелять по цели. Идут слухи, что оставлен Выборг. Я предполагаю, что Ленинград и Кронштадт будут отделены от центральной России немцами, и наша жизнь станет совсем невыносимой. Сейчас продуктов питания в городе достаточно, народ наш стойкий, не паникерствует, настроение спокойное, все занимаются изучением оружия, чтобы защищать себя от германцев.

Сегодня получил письмо от Любы: собирается ехать дальше, на восток, и хорошо сделает, нервы будут здоровее.

Война, ужасно жалко народ, сколько его гибнет, как с одной, так и с другой стороны.

А ведь народ есть хороший, умный.

Для чего нужна эта война?

3 сентября 41, 03.45 часа

Подкрались сволочи к самому Ленинграду. Сегодня говорят, что германцы выбросили десант на окраину города, пришлось посылать миноносец.

Над Кронштадтом всю ночь летают самолеты, стерегут город. Спасибо, что у нас такая авиация, а то было бы значительно хуже.

На днях был в гастрономе, хотел купить конфет, но их не оказалось. Колбаса и прочие продукты есть.

Плохо то, что в наших начальниках амбиций много и часто это мешает работе, иной раз из-за этого теряется ценная инициатива.

Вчера получил от Любы открытку, уже едет дальше, на восток, очень рад за них, что здоровы, скучаю по ним, хочется в связи с этим записать стихи Ивана Франко:

И ныне пусть нас делят долы, горы,

Когда меня преследуют укоры,

Тебя зовет душа,

К твоей груди ребенком припадает,

У ног твоих заботы забывает,

Твой голос властен слезы приглушать,

А если я во сне тебя увижу,

То кажется мне все, что ненавижу,

Отбросил, как клубок змеиный, злой,

Весь день в душе лелею облик нежный,

Пусть не любовь, не веру, не надежду,

А чистый, светлый образ твой.

Как там мама в Ленинграде себя чувствует, и в Ленинграде ли она, что-то ничего не пишет. Я выслал ей 150 рублей, но извещения от нее, что она их получила, нет.

Любе выслал 150 рублей, но теперь она оттуда уехала, пожалуй, пропасть могут деньги или вернутся обратно.

6 сентября 41

Сегодня, в 5.45, нас разбудил залп из главного калибра крейсера «Киров».

Ничего не изменилось, кругом Кронштадта идет стрельба из орудий, слышны звуки. Изредка стреляет «Киров». Ночами видно кое-где зарево от пожаров.

Работаем над вооружением пехоты: АМ-50, МГИ, ввиду неудачных опытов с бутылками.

Норма хлеба сокращена до 600 грамм.

8 сентября 41

Не понимаю, почему не бомбит Гитлер Кронштадт, ведь мы делаем полезное дело, видно у него пороху мало.

Бьют пушки, потом допишу.

17 сентября 41 года, 00.05 часов

С 8 сентября началась бомбежка Ленинграда и почти ежедневно продолжается.

12 сентября я ездил в Ленинград в командировку. От Ораиненбаума до Ленинграда все время вокруг поезда летали немцы, где-то справа бросали бомбы, похоже, около Горелово, где был аэродром. Так с ними вместе и въехали в Ленинград, там сразу же была объявлена тревога, три самолета летали над Балтийским вокзалом, потом они свернули к Северной верфи, куда вскоре вылетели наши истребители. Весь народ разбежался, много людей стояло на набережной Обводного канала, спустившись вниз, к воде, многие из них читали книги, газеты, вообще держались спокойно, больше часа продолжалась тревога. После тревоги вошли в трамвай, но через остановку все вышли, так как снова объявили тревогу, которая продолжалась около часа.

Дома на мой вопрос: как мама переживает бомбардировку, она ответила:

– Да что он кидает, как попало – в зоологическом парке слона убил.

Невский от бомбардировок ничуть не пострадал, а есть дома – совсем лишились стекол и стен, это – ближе к окраинам.

На заводе «Красный Треугольник» все стекла биты. Кроме того, при одном только здании было убито 120 рабочих.

Ночью после бомбежки наблюдал пожар в трех местах: где-то в стороне порта.

Мы из Кронштадта каждую ночь наблюдаем зарево от пожаров в районе от Ораниенбаума до Ленинграда, видны частые вспышки, скорее всего от взрывов, выстрелов или бомб, но звуков, из-за дальности расстояния, не слышно.