Светлана Далматова - Кронштадтский дневник

Только если не взять за аргумент, что Германия много потеряла от Версальского мира и имела глупость обидеться на страны – победительницы, но причем здесь Россия, ведь Россия вышла из войны, не заимев ничего нового, только потеряв кое-что старое, что имела раньше, а именно: Финляндию, Эстонию, Литву, Латвию, Польшу, Бессарабию, и если частично возвратила эти территории в результате дипломатии, то это не должно служить претензией Германии по отношению к России. Остается – ярко выраженный национализм, который стремится поставить германский народ, по отношению к другим народам, на высшую ступень, а для чего это нужно? Кому это нужно? Нужно ли это германскому народу, его абсолютному большинству? По-моему – нет, ему нужна только хорошая жизнь. А в чем заключается хорошая жизнь: удовлетворяющая во всех отношениях работа, отсутствие забот о хлебе насущном, удовлетворение интеллектуальных и в меру сексуальных потребностей, благополучие в семье, отсутствие войн и угнетения человека человеком.

Что мы сейчас делаем: уничтожаем все то, что двадцать лет приобретали, уничтожаем родившихся и выросших за это время молодых людей, вполне созревшее во всех отношениях народонаселение, калечим физически и умственно детей.

Я не могу терпеть национализм и, признавая братство народов, должен убивать себе подобных или быть убитым.

Все самое ужасное происходит обыденно.

В субботу было увольнение на берег: отпускали к семье в Ленинград. Я, торопясь с работы, не успел одеть военную фуражку и как был в кителе, так и поехал в Ленинград. Приехав в Ленинград, заявил жене, что буду с ней гулять, хотя бы всю ночь, но завтра никуда не пойду, так как одет не по форме. Гуляли до часу ночи по улицам города, посмотрели кинохронику, потом пошли спать. Проснулся около часу дня, до двух управился с мытьем и чаем, потом решил сходить в баню помыться и постричься. Помылся в бане (это уже было 22 июня, в воскресенье) и выйдя из бани в предбанник, услышал разговор о войне: что Германия напала на Россию. Быстро собрался, поехал в Кронштадт, Люба захотела поехать со мной. Дочку Верушку еще 18 июня отправил с детским садом на лоно природы, где-то около Ижоры, и она живет там.

Люба в этот же день уехала в Ленинград. Думаю, что испугалась выстрелов: летала германская разведка, а наша артиллерия ее обстреливала.

В воскресенье было два налета разведчиков, их обстреляли наши корабли.

1 июля 41

Говорят, что дочку куда-то эвакуировали, вроде в Ярославскую губернию.

Люба закончила курсы машинописи, попробовала устроиться работать к нам на завод, чтобы быть вместе. Сегодня выслал телеграмму «молнию»: «Приезжай Кронштадт договорился с командованием работу дадут». За неделю войны никаких проблесков нет. В начале наши держали фронт, теперь начали отходить с боями. Потеряли несколько городов: Вильнюс, Каунас, Луцк и др.

Правительством создан «Государственный комитет обороны: Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия».

Объявлено чрезвычайное положение. Сейчас будет диктор передавать вечернюю сводку, а надежд на хорошее нет.

После сводки диктора, около 19.30, прилетали германцы, но были отогнаны нашим огнем.

3 июля 41 года

Сегодня, в 6.30, слушали речь товарища Сталина по радио, направленную на мобилизацию всего народа на борьбу с врагом России. После речи, вечером, прошли собрания в разрезе этой речи. Народ гуляет по городу. Сегодня был на одном из объектов: меня вызвал слесарь вскрыть механизм, и только начал снимать кинематическую схему, как слесарь моментально загородил механизм собой и не дал работать, пришлось вызывать его начальство, у которого было разрешение на допуск меня к работе. Это отрадно: народ на мелочи осторожен, верен на своем участке.

Сегодня получил письмо из Ленинграда от Любы, которое пришло ко мне через Горький, цех № 6 в К.О. О себе она пишет хорошо, заботится о дочке, но в конверт было вложено письмо от Васи, где говорится, что отец 23 июня умер: очень стало грустно, не пришлось мне с ним по душам поговорить, и не смог я его безрадостную жизнь в конце дней его немного приукрасить, думал, в этом году съездить, но тут Гитлер. Вася собирается на фронт, пишет, что одна нога в избе, а другая – на фронте.

Вчера получил записку от матери: скучает о Веруне. Их еще не эвакуировали, но собираются, она просит подсказать ей: как быть? Скомандовал после некоторых колебаний: Веру эвакуировать, маму – в Ноздрино. Жду Любу в Кронштадт, но опасаюсь, что германцы вступят в Кронштадт, или разбомбят, но решил Любу все-таки взять в Кронштадт: здесь, со мной, ей и умирать легче будет от бомб, и принять все тяготы военной жизни.

Читать дальше