Виталий Гладкий - В архивах не значится

– Ладно, химик, с тобой все ясно, – сжалился над ним Савин. – «Гр.» и прочее беру на себя. Что там у тебя на очереди?

– Зубы… – буркнул Мышкин, подозрительно поглядывая на Савина.

– Ну-ну, – заторопил его капитан.

– Зубной протез нижней челюсти, судя по степени износа, изготовлен примерно года два-три назад, – начал Мышкин своим обычным менторским тоном. – Между прочим, высококлассным специалистом – подгонка и обработка идеальны. Но главное заключается не в этом. Золотой сплав, из которого изготовлен протез, в настоящее время не применяется в зубоврачебной практике. Вот его компоненты.

Он протянул Савину распечатанные на лазерном принтере данные.

– Костя, для меня это темный лес, – помахал капитан листком с данными экспресс-анализа. – Что из этого следует?

– Что специалист, изготовивший протез, далеко не молод. И практиковать начал примерно в пятидесятые годы. Об этом говорят техника обработки и химический состав сплава.

– Может, ты и адресок его подскажешь?

– Может быть… – многозначительно сощурился Мышкин. – Но не все сразу.

– Шутишь?

– Только не с тобой, Савин, – отпарировал Мышкин и выудил из папки очередной печатный лист. – А вот здесь сюрприз, Боря. И масса вопросов.

– Спасибо, Костя, их в этом деле и так хватает.

– Извини, не я их тебе задал. Так вот, при осмотре, – весьма тщательном осмотре, подчеркиваю, – уже известного тебе портмоне в одном из отделений нами были обнаружены крупинки золотого песка.

– Эка невидаль на Колыме…

– Не иронизируй, Савин. В том-то и дело, что этот песок и есть один из вопросов, на который тебе придется отвечать. А именно: по данным анализа и картотеки в России, а тем более на Колыме, золотоносное месторождение, откуда взят драгметалл, нигде не значится. То-то!

– Ну, удружил! – схватился за голову Савин. – Вот теперь точно мне крышка. Седлецкий с меня не слезет, пока я не отыщу ему это месторождение. В придачу к стрелку, отправившему на тот свет нашего подопечного.

– Не сомневаюсь, всегда рад вам служить, – церемонно склонил голову Мышкин. – Но и это еще не все.

– Добивай, изверг, – насторожился Савин.

– Серебряная застежка портмоне имела с внутренней стороны гравировку. Она читается довольно отчетливо, правда, с помощью лупы.

– Что там? – почти шепотом спросил Савин.

– «И сказал Господь: “Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую я укажу тебе”».

– Всего-то… – разочарованно вздохнул Савин.

– Савин, попомнишь меня, в этих словах скрыт какой-то смысл. Возможно, ответ на вопросы, над которыми ты сейчас ломаешь голову.

– Не преувеличивай, Костя.

– И не думаю… Все дело в том, уважаемый сыщик, что вышеозначенная гравировка выполнена совсем недавно. От силы два-три года назад. С какой стати? Почему с внутренней стороны застежки? И наконец, почему церковнославянским шрифтом?

– Неисповедимы пути твои, Господи. Аминь. Да мало ли кому что в голову взбредет? Конечно, тебе более привычны выражения типа: «Не забуду мать родную», «Дуся плюс Гриня – любовь до гроба» и тому подобное. Не скрою – мне тоже. А если портмоне принадлежало какому-либо священнику или верующему? Вполне возможный вариант.

– Эх, Савин, Савин, недооцениваешь науку. Тогда ответь мне на такой вопрос: почему этот «святоша» хранил в портмоне пистолет?

– Как… пистолет?

– А вот так. На сафьяновой подкладке мы обнаружили свежее пятно оружейной смазки, а при более детальном исследовании с помощью специальной аппаратуры получили оттиск, соответствующий пистолету неизвестной системы. Можно предположить, что это дамский «бульдог», а возможно, «браунинг». Уловил?

– Сдаюсь… Все. Добил. Сознаю свои заблуждения. Значит, Богу – Богово, а кесарю – кесарево?

– В яблочко, Савин. Так что, Боря, держи бумаги и во-от здесь распишись в получении.

– Это все?

– Пока да.

– Почему – пока?

– Потому как надеюсь, что и остальные вещи убитого ты передашь в наше временное пользование. Авось что-нибудь еще сыщется.

– Но вы ведь с ними уже работали.

– Плохо работали, Савин, – нахмурился Мышкин. – Плохо. Нужно все перепроверить. Я тут сегодня кое-кого продраил с песочком…

– Небось Лебедянского?

– А кого же еще? Оболтус! День до вечера – и поминай, как звали. От сверхурочной работы бежит, как черт от ладана.

– Да брось ты, Костя. Не наезжай на него. Парень молодой, оботрется, гляди, тебя, старичка, обскачет. Не все сразу.