Николай Шпанов - Первый удар (сборник)

Он бросил передатчик и вызвал по переговорному штурмана:

– Планирую спиралью. Бросай в щели.

– Есть бросать в щели.

Машина снижалась. Она со свистом неслась над зоной подземных аэродромов. Казалось, она ищет столкновения с поднимающимися истребителями.

Видя в своих экранах самолет, который, как помешанный, кружит в спирали над выходными отверстиями аэродромов, германские командиры прекращали выпуск истребителей. Катапульты замирали. Наступила растерянность. Уже несколько минут ни один из десяти аэродромов не выбрасывал в воздух своих истребителей. Капитан-лейтенант отдал адъютанту приказ:

– Командиру седьмого отряда в одиночку таранить противника.

Но прежде чем адъютант передал приказ по назначению, каземат командира зоны дрогнул от страшного взрыва. Погас свет. Широкая трещина легла поперек стекла панорамы… Медленно, точно в задумчивости, осела стальная труба перископа вместе с бетонным перекрытием. Кучи земли и распыленного бетона рухнули в каземат.

Миша думал, что промахнулся. Первая двухсотпятидесятикилограммовая бомба вместо аэродромных ворот упала прямо в соломенную крышу «кабака».

Сафар не знал, что под этой крышей был мозг всей зоны. Он крикнул в микрофон:

– Михаил, ты комсомолец или шляпа? Если промахнешься еще раз…

Миша и сам знал, что мазать нельзя – осталось три бомбы. Машина неслась впритирку к земле. Предметы на земной поверхности мелькали перед глазами как бешеные. В прицел нельзя было поймать ничего… Штурман рванул бомбосбрасыватель, освобождая следующую бомбу.

Силою взрыва машину подбросило с хвоста так, что Сафар с трудом вытянул ее на себя. Она ушла от земли, едва не задев трубы домов.

Но зато сквозь стекла пола Сафар увидел, как взметнулись вверх огороды. Огромным пауком поднялась из-под земли катапульта. Черный дым и языки пламени скрыли остальное.

Теперь высота была такая, что ее не хватит больше, чем на одно сбрасывание. На следующем самолет воткнется в землю. Сафар приказал:

– Залп двумя бомбами.

И тотчас почувствовал, как мощным потоком машину швырнуло вперед. Все стекла в полу самолета вылетели внутрь рубки.

Кратер вулкана раскрылся под деревней. В него посыпались домики. На воздух поднялись в беспорядке сцепившиеся истребители и грудой рушились обратно. Пламя взвивалось выше, чем шел Сафар.

Бомбы кончились. А там впереди раскрылись новые ворота еще одного подземелья. Дотянуть бы, только бы дотянуть туда! Мысли неслись в голове Сафара быстрей, чем его машина над землей.

«Бомбы все… нет больше бомб… Но есть еще комсомольская птичка и в ней лейтенанты Миша и Гиго. Бери их, Родина, бери, партия, своих сынов!»

Он схватил микрофон:

– Прощай, Миша!

– Гиго, милый Гиго, да здравствует Сталин и великая Родина!

Сафар потянул на себя штурвал. Машина задрала нос. В мозгу вихрем понеслись образы: Косых, Олеся, Гроза… «Сухие у тебя мозги, майор Гроза», – мельком подумал Сафар, и прежде чем задравшаяся машина успела скользнуть, всем своим огромным телом он навалился на штурвал, отжимая его от себя. Самолет повалился на нос. Струя ветра с воем ударила под разбитый козырек колпака, сорвала с Сафара очки и шлем. Сафар с силою дал правую ногу, направляя самолет в зияющую щель аэродромных ворот.

Дробя и ломая стальное плетение ферм, самолет врезался в гущу готовившихся к вылету истребителей. Сразу несколько машин загорелись. Самолет был слишком велик, чтобы исчезнуть под землей. Его хвост торчал из ворот. Веселые языки пламени хлопотливо лизали смятый металл фюзеляжа, поднимаясь к пылающему закатному небу.

21 ч. 00 м. 18/VIII

«Вторые сутки Бурхард живет на никотине. Садясь за машинку или к аппарату прямого провода, я не попадаю пальцами в клавиши. До меня как из-за ватной стены доносится голос Рорбаха, делающего очередной доклад. А он железный, этот Рорбах!..

Генералы сидят друг против друга, подтянутые и настороженные. Бурхард, не спуская глаз с карты, ловит каждое слово начальника штаба. Тот сухо выкладывает:

– …далее в районе третьей армии бомбардировщики пытались проникнуть к нашим перегрузочным пунктам Поморжаны и Стрыя. Они отбиты с потерями. Однако одной советской штурмовой эскадрилье удалось прорваться к автодорожному узлу Коломыя и внести панику в момент высадки химических войск. Имели место повреждение бомбами баллонов с ОВ. Произошло массовое отравление наших войск.