В. Беляев - Огонь, вода и медные трубы

Во время войны был в ходу такой анекдот. Генерал Рокоссовский, который позже стал маршалом, получил пополнение из тюрьмы. Он приказал тем, кто имеет одну судимость, построится справа от него. У кого две судимости — слева, а тем у кого три судимости перед ним. Все построились в шеренги и, только один ходил от одной шеренги к другой и не мог найти себе место.

— А ты, что ходишь? — спросил его Рокоссовский,

— У меня четыре судимости.

— Становись за мной! — сказал будущий маршал.

Этот анекдот отражал реальное положение дел. В 1937 году многие видные, в том числе и самые высокопоставленные, командиры были арестованы. Те из них, которых не успели расстрелять, с началом войны были освобождены и заняли высокие командные посты.. Некоторые участники войны в своих воспоминаниях пишут, что он сбежал из госпиталя на передовую в свою воинскую часть. Это полная бессмыслица. Госпиталь это тоже воинская часть. Выше уже упоминалось, что отсутствие в воинской части более суток, согласно закону, является дезертирством, а как наказывалось дезертирство во время войны, каждому было хорошо известно.

Бегство из госпиталя невозможно и по ряду других причин. Мы были в халатах, да и без документов из госпиталя, никуда бы не приняли

Мое пребывание в госпитале продолжалось два с половиной месяца. Как — то в палату зашла Татьяна и сказала, что меня выписывают из госпиталя и мне нужно на первым этаже получить обмундирование.

Спускаюсь на первый этаж и захожу в комнату, где находится склад обмундирования.

Женщина смерив меня опытным глазом сказала: — Размер 48, а какой размер обуви?

И вот автор этих строк одетый, обутый, в шинеле, подпоясанный широким ремнем, сидит и ждет, когда к нему спуститься медсестра с документами. Ждать пришлось недолго, передо мной появилась Татьяна..Она сказала: Вот вам справка о ранении, и еще справка о пребывании в госпитале, а остальные документы будут переданы военкому. Мы сейчас идем в военкомат.

Обе эти справки, переданные мне Татьяной, бережно храню до сих пор. При оформлении инвалидности они очень пригодились.

Мы с Татьяной шли молча, когда подошли к зданию военкомата, она посмотрела на меня очень внимательно и тихо сказала: — Мне будет не хватать Вас. Я буду очень рада получить от Вас письмо. Это же совсем нетрудно написать коротенькое письмо!

После этих ее слов мы вошли в военкомат и она положила на стол офицера мои документы. Попрощалась и вышла.

Смотрю ей вслед и чувствую, как сжимается мое сердце и на глазах выступают слезы.. В военкомате из оправившихся после ранения бойцов, сколотили небольшую команду и отправили по новому месту службы в 363ий запасной стрелковый полк.

Затем, места службы, не по моей воле, менялись много раз.. Закончил воинскую службу в офицерском звании в середине 1948 года.

Но это уже совсем другой рассказ.

С сентября 1949 года автор — студент московского института Студенческие годы самое веселое время в жизни человека. Все молоды, так и пышут здоровьем и все знают, что вся жизнь впереди.

Жизнь еще не очень поправилась после войны. Можно, даже, так сказать, бедновато жил народ. У большинства студентов лыжные костюмы были единственной одеждой, Зачастую эти лыжные костюмы были залатаны на коленях или на локтях, а иногда, и на коленях, и на локтях. Купить новый костюм было недосягаемой роскошью!

Эти костюмы были двух цветов: синие или коричневые Ткань костюмов была хлопчато — бумажная утепленная. Вспоминаю, она называлась фланель. Рукава застегивались на пуговицу у запястья. Штанины также застегивались на пуговицы у самой стопы. В то время не производились лыжные костюмы с использованием резинок вместо пуговиц.

С продуктами питания положение тоже было не очень хорошим. Тем не менее, мы — студенты были оптимистами и не унывали.

Жили мы в общежитии в студенческом городке. Этот городок был большим: 12 четырехэтажных корпусов. Все корпуса располагались параллельно друг к другу и выходили одним торцом на улицу, а другим в проход, который отделял корпуса общежитий от сплошного забора. За этим забором находился хлебозавод.

По проходу между забором и торцами корпусов к началу занятий в институте двигалась плотная масса студентов. Поэтому этот проход мы в шутку называли «Проспект Фартушного» (Фартушный — фамилия директора студгородка).