Юрий Тимофеев - Не ходи служить в пехоту! Книга 5. Генеральский штаб

– Не понИла. Поясните, пожалуйста, товарищ полковник.

– Задача военных прокуроров – укрепление законности и правопорядка в войсках. На это они не имеют никакого влияния, этим и не занимаются. Не верите мне – спросите любого командира полка. Это если коротко. Другое дело медики. Как командир полка будет отдавать приказ, например, на марш гражданскому командиру медицинской роты? Или как сам командир этой роты отдаст приказ санитару вытаскивать из-под огня противника раненых, если этот санитар – гражданский? А как в мотострелковой роте санинструктор будет гражданским? Это я вам ради примеров, «на подумать».

– Опять не понИла. А как гражданские медики спасают? Как? У них есть клятва Гиппократа.

– Во-первых, по-моему, нет у них такой клятвы. Во-вторых, должна быть обязательная военная присяга, которая делает гражданского человека военнослужащим, делает его ответственным за воинские преступления по уголовному кодексу. В этом всё дело. Гражданский врач не несёт ни уголовную, ни дисциплинарную ответственность за воинские преступления и нарушения, потому что он не военнослужащий. Всё просто. Это вам объяснит каждый курсант первого курса любого военного училища. Курсантам это ещё перед присягой объясняют. В этом и есть её смысл.

– Вы сами себе противоречите. То вы говорите, что прокуроров надо сделать гражданскими, то говорите, что надо, чтобы все отвечали за воинские преступления. А кто тогда дознание проводить будет? – немного с издёвкой заявила женщина.

– В армии командир воинской части является органом дознания. Командир, единоначальник. Прокуратура следствие ведёт по возбуждённому уголовному делу, да надзирает за всем, чем можно, своеобразно как-то. Но это отдельный разговор. Я не понимаю, как в строю будет стоять командир медицинской роты с оружием, в каске, в бронежилете, с радиостанцией, с полевой сумкой, в которой карта командира медико-санитарной роты, с отработанной обстановкой, включая сведения о противнике и прочее. Флажки для управления, ракетница, в конце концов, и всё это – поверх гражданского костюма или фрака. Без пресловутых «погон». Как это работать будет? У меня в голове не укладывается.

– А вы подумайте, включите воображение.

В этот момент я находился в несколько возбуждённом состоянии и решил не отмалчиваться. В конце концов, я человек обеспеченный, в отличие от большинства сослуживцев, и если что-то пойдёт не так, могу легко уволиться. Да пропади всё пропадом!

– Мне не нужно включать воображение. Я хорошо понимаю, что из себя представляет медико-санитарный батальон общевойсковой дивизии в мирное и военное время

– Я вас понИла. Зайдёте ко мне к тринадцати часам. У кого есть вопросы?

Вопросов не было. Совещание закончилось. Только вернулся в кабинет, как меня вызвал начальник управления. Там же присутствовал начальник моего направления.

– Зачем вы на рожон лезете? Вы видите, что это совсем безмозглая дура? – начал начальник управления, генерал-лейтенант, который не посещал совещание, но ему уже пожаловались.

– Вижу, что полная дура. Но мы-то с вами – преданные делу люди. Зачем молчать? Для чего? Для того, чтобы они здесь дел наворотили?

– Не связывайтесь с ней. Это мой вам добрый совет. И главное, зачем было на Главную военную прокуратуру наезжать? – обратился он к моему начальнику направления.

– Не знаю, чего это Тимофеева понесло. Надо обрезать его общение с этими советниками.

– Надо. А то сейчас дойдёт до ГВП, что ГОУ ГШ предлагает прокуратуру «распогонить».

– Но это же было моё частное мнение, – возразил я.

– Частное. Не знаете вы ещё службы в Генштабе. Здесь нет и не может быть частного мнения. Хотя плевать. Я тоже так думаю. Но вам советую быть поосторожней, а то ведь дура-то она дура, но возможностей у неё столько, что уволит полковника и глазом не моргнёт. Доложит министру, и делу конец. А у него власти как у дурака махорки. Да что там полковника, генерал-полковников в два счёта увольняет Президент. Имейте это в виду.

– Товарищ генерал, я не боюсь. Совершенно. Ничего меня не держит, кроме любви к армии. Ни квартирный вопрос, ни денежный. Пусть увольняют. Как хотят. Но молчать мне совсем не хочется. Я так быстрее рапорт напишу. Будь что будет.

– Осторожность вам не помешает.

– Меня ещё отец так учил: делай, что должно, и будь что будет.

В назначенное время я был у нужного кабинета. Пришлось долго ждать. Почти два часа. Я заподозрил, что это было специально. Что ожидание должно было показать её власть или моё место. Это тоже многое говорит о человеке, в любом случае интеллигентной её точно не назовёшь.