Николай Стариков - Ваше благородие

Лида первая, а за нею и Юля бросились на дедов двор. Головни от соседнего пожарища долетали сюда. Лида забралась на соломенную крышу сарая, Юля на стог сена, тушили и сбрасывали оттуда головешки. Бабушка с правнучком Димой ушла в сад, дед Дмитрий Карпович носил из Паники воду, Вадим стоял одной ногой на лестнице, подавал ведра девчатам.

Примеру Бодровых последовали пацаны, забравшиеся на сараи и сено погорельцев. Вскоре соседи остались всего с двумя стенами вместо дома, да с уцелевшей иконой в углу. Ребята отстояли от огня их надворные постройки, заготовленное на зиму сено.

Всего тридцать-сорок минут отделяло буйное веселье молодежи от тлеющего пепелища. Девушки и женщины плакали, мужчины и пацаны сворачивали цигарки, прикуривали от тлеющих головней. На единственной табуретке сидел баянист. По его щекам текли слезы. Он осторожно растягивал мехи и негромко напевал, путая слова, грустный вальс «На сопках Маньчжурии»:

…Свадьбу сыграли в другом хуторе через две недели. В Горшовке осталось лишь пепелище.

Развивая наступление, войска Юго-Западного фронта к концу сентября отбросили противника за Днепр южнее Днепропетровска, продолжая освобождение населенных пунктов в направлении Запорожья. В связи с планами дальнейшего стремительного продвижения советских войск на запад штабу войск НКВД по охране тыла были выделены три новых американских «виллиса». Имевшуюся автомашину передали командиру мобильного отряда, одну, новую, Николаю Михайловичу, две другие — в распоряжение начальников разведывательного отдела и оперативного отделения.

Шведов тут же назначил водителем персонального «виллиса» Николая Дмитриевича. Предложил отцову кандидатуру Сергею, но он отказался.

— Что могут подумать люди о такой семейственности?

После успешно проведенной операции по ликвидации крупной остаточной группы немцев и бандитов авторитет мобильного отряда резко вырос. Начальник войск НКВД по охране тыла лично поблагодарил Шведова за умелое руководство подразделениями. По его приказу резервная рота 2-го пограничного полка переподчинялась командиру отряда. Из числа выздоравливающих бойцов в госпиталях фронта в составе отряда формировались батареи: артиллерийская 76-мм орудий и минометная 82-мм минометов по шесть стволов в каждой. В штатах отряда появился фельдшер, в каждой роте и батарее — санитар. По ходатайству командира мобильного отряда и при поддержке оперативного отделения штаба войск НКВД медицинскую службу в отряде возглавила Наталья Светлова. Начальник госпиталя грозил обратиться к командующему фронтом и опротестовать решение медицинской службы штаба о переводе в какой-то отряд добросовестного помощника по уходу за выздоравливающими ранеными. Но, учитывая личное желание Светловой, она была откомандирована из госпиталя.

Анатолий встретился с Наташей под Чижами случайно возле магазина Военторга. Ему надо было идти совершенно в другую сторону. Но как-то само собою получилось, шел он и любовался изящной девушкой в военной форме, звонко постукивающей каблучками хромовых сапожек по сухому асфальту. Красивые стройные ноги, форменная юбка до колен, темно-русые волосы, распущенные по плечам, волновали, тревожили юношеское сердце.

Почувствовав пристальный взгляд, девушка обернулась. Ее темные брови на загорелом лице нахмурились, взгляд приобрел суровое выражение.

— Товарищ капитан?!

Но тут же выражение лица изменилось, губы расплылись в радостной улыбке:

— Толя! Вроде бы ты?!

Анатолий смотрел в лицо, силился вспомнить…

— Наташа я, Светлова. Помните эшелон вблизи Чира, переправу через Дон?

— Наташка! — воскликнул он. — Вижу, вроде знакомое лицо… Ты как тут оказалась? Да еще в звании старшины медицинской службы! Я видел тебя в последний раз уставшей, в белом халате возле операционного отделения, да и то на бегу. Когда шли к Сталинграду, я отвечал за порядок в колонне, мотался из конца в конец. Тебя видел мельком. А ты вон какой красавицей оказалась!

— Толя, не смущай меня! — откинула она со лба локоны.

— Наташка, Наташка! Я ничего не придумываю.

— Как живешь, Толя, чем занимаешься?

— Служу Отчизне! А когда служба заканчивается, на душе становится пусто, холодно, противно. Один-одинешенек.

— Такой ты видный, одна улыбка чего стоит!

— У женщин на фронте выбор большой. Нужны смелость, нахальство, а я такими качествами не обладаю. Из-за робости перед симпатичными девушками своей у меня никогда не было. Можно сказать, нецелованный даже, — грустно улыбнулся Шведов.