Николай Стариков - Ваше благородие

— Выпьем, — сказал капитан, — возможно, последний раз. Не на рандеву идем к русским на восточный берег.

— Выпьем, чтобы все было хорошо, — ответил Дузель.

— Все и всегда хорошо бывает лишь в раю. У меня же совсем нет желания попасть туда. Да и входные ворота, говорят, там узкие и с крючьями. В ад тем более. В его апартаментах лысые черти жарят грешников на сере.

— Тогда за удачу!

— Давай за то, чтобы ускользнуть из этой ловушки целыми и здоровыми.

Когда опорожнили банку и полфляжки, майор вновь попытался возобновить разговор о задании капитана, но Фессель и на сей раз сослался на государственную тайну, предложил послушать, что недавно произошло с ним.

— Не нужно мне твое вранье, — посуровел внезапно майор, — встретимся на том свете, там и расскажешь. Мне сейчас надо подумать, и хорошо подумать, как выбраться из западни, куда мы угодили. Посиди и помолчи.

Не прошло и минуты, как Дузель громко захрапел.

«Вот уж действительно «сонливость». Похоже, прорвемся».

В палатку вбежал адъютант.

— Ракета! — заорал он благим матом.

— Какая ракета? — спросонья спросил майор.

— Зеленая, которую ждали. Наблюдатели передали. Посыльные тут, рядом.

— Передайте всем сигнал «вперед». Капитан, бежим. У нас резиновая лодка, все остальные переправятся голышом.

Занимался рассвет. Лодка оказалась небольшой, на двоих. Адъютант быстро сбросил с себя одежду, вошел в воду и, подталкивая резиновую посудину, направился с офицерами к противоположному берегу. Справа и слева слышался плеск воды, гомон людей. Неожиданно с покинутого берега громко, как показалось Фесселю, на весь лес прокричали:

— А, каты! Тикать?

И сразу же по воде рикошетом прошла длинная автоматная очередь. На берегу послышалась возня, затем все стихло. Тут же в воду вошла вторая партия людей. Веер пуль, однако, не прошел мимо лодки. Она сначала издала тяжелый выдох, затем забурлила и через минуту превратилась в плоский кусок резины. Исчез в пучине адъютант. В мокрой одежде, с хлюпающей в сапогах водой капитан по глинистому крутому обрыву выкарабкался на берег. Майора рядом не оказалось. Подбежал в сухой одежде фельдфебель. Поискал командира.

— Господин капитан, майор Дузель, вероятно, погиб, — с нервной дрожью в голосе сообщил прибывший, — какие будут распоряжения?

— Вы получили задачу, ее и выполняйте.

Едва добросовестный служака исчез в расступающейся мгле, по всему лесу загремели автоматные и пулеметные очереди. Оцепенев от страха, криков и воплей раненых, капитан сначала замер на месте, затем, не разбирая направления, рванулся напрямую сквозь кусты, подальше от опасного берега. Спотыкаясь о ветки, падая, беглец достиг небольшой поляны, спрыгнул в окоп стоявшей здесь до недавнего времени гаубицы. И тут же увидел возле своей груди автомат ППШ. Неприятно громко стучало сердце.

— Куда, хлопчик, путь держим? — с нехорошим смешком спросил по-русски рослый солдат.

— К офицеру, — едва переведя дух, неожиданно по-русски ответил капитан.

— Это можно. Но если возникнет желание обмануть и убежать, патронов не пожалею, — опять улыбнулся солдат.

Вскоре стрельба стихла. На какое-то время в лесу воцарилась тишина, но опять, словно заждавшись, торопливо запели птицы, приветствуя появившееся над лесом солнце. Потянул прохладный утренний ветер.

Съежившись, дрожа от страха, мокрый и перепачканный с ног до головы глиной, задержанный на одеревеневших ногах медленно плелся впереди конвоира.

— Что за чучело ты отловил? — гоготали встречные красноармейцы.

— В окопе познакомились.

— Сам-то он кто?

— А черт его знает! Но, похоже, птица, коли к старшему из офицеров запросился.

Майор Шведов принимал доклады командиров рот о выполнении задачи по ликвидации остаточных групп немцев в лесу «восточный». Никто не сомневался в успехе проведенной операции. Прошла она по задуманному сценарию. Волновало одно — будут ли в подразделениях потери, которые по замыслу не допускались. Огонь по выбравшимся на берег немцам был для них внезапным и губительным. Бесцельно отстреливаясь, они ринулись вдоль берега в направлении Змеиного, но бег этот был в никуда. На их пути и на фланге находились готовые к бою автоматчики. Силы противника быстро растаяли. Перед резервом руководства операцией оказалось всего до трех десятков солдат вермахта во главе с фельдфебелем. После предупреждения командира резерва об уничтожении в случае сопротивления немцы подняли руки вверх.