Николай Стариков - Ваше благородие

— Точнее, не способны проникнуть в смысл того, что делают, пока не сорвутся вниз с пьедестала.

Ветер, похоже, изменил направление. Теперь снежные вихри рвались во входную дверь, под их напором она жалобно скрипела, готовая сорваться с петель. Фессель покосился на выход, передернул плечами. Сергей впервые внимательно посмотрел в лицо гостя. Изрезанное глубокими морщинами, оно казалось изможденным, отдавало желтизной.

— Как у нас живется военнопленным, господин капитан?

— Не до жиру, быть бы живу, как у вас говорят.

— Вы числитесь переводчиком у командира полка. Я распоряжусь, чтобы питание вам улучшили.

— Спасибо на добром слове и за доверие.

На удивление быстро от Зины пришел ответ. Если когда-то на его четырехстраничное письмо она отвечала одной неполной страничкой, теперь соотношение изменилось в точности до наоборот. «Хожу сама не своя после получения твоего послания, — писала Зина, — ждала его ежедневно, хоть и без надежды. День был ненастный, сидела у окна, глядела на почтальонку, которая вдруг поднялась на крыльцо, подумала: ошиблась. А тут такое! По-моему, потеряла контроль над собою, пустилась в пляс. Как же, мечта сбылась!» Она писала, что с бабушкиными снадобьями чувствует себя значительно лучше, скоро весна, скучает по Димке, ждет не дождется того дня, когда увидит его. «Но без твоего разрешения я поехать не смогу».

Сергей посмотрел в конец страницы — там как бы с опаской более мелкими буквами было написано: «Целую, твоя Зина». Когда он писал предыдущее письмо, долго размышлял над концовкой, но все же подписался лишь одним словом — «Сергей».

«Уже моя, — подумалось умиротворенно. Ослабло сразу душевное напряжение, не покидавшее последние годы, стоило вспомнить о Зине. — Как всё просто! Надо бы ответить сразу, но сейчас занят, отвечу потом».

«Потом» в скором времени не получилось.

6 марта утром войска 3-го Украинского фронта начали Березнеговато-Снигиревскую наступательную операцию. 8-я гвардейская армия с плацдармов на реке Ингулец наносила удар в общем направлении на Новый Буг. Несмотря на рано начавшуюся весеннюю распутицу, за тринадцать дней войска продвинулись на сто сорок километров, освободили территорию между реками Ингулец и Южный Буг. Столь значительное продвижение фронта за короткое время требовало перемещения вперед всей службы войскового заграждения фронта.

На начальника оперативного отделения и весь штаб войск НКВД навалился большой объем работ с кратчайшим сроком исполнения и полным обоснованием. Сложность возникла с определением ротных рубежей службы в условиях пересеченной местности, особенно на стыках полковых участков. Границами являлись армейские разграничительные линии, хорошо видимые на топографических картах. На местности, где каждый овраг, лесной массив, неровность могли использоваться враждебным и преступным элементом, начало и конец рубежа должны назначаться с точностью до определенного куста, камня, вершины высоты, по одну сторону которых за надежность службы отвечает один командир, а по другую — второй. По карте этого не сделаешь, поэтому стык следовало определить на местности, причем совместно с командирами подразделений первой линии заграждения. Кроме того, возникла необходимость подобрать и осмотреть место для размещения полка и штаба войск НКВД.

Организовать поездку в распутицу — дело сложное. Неизвестно, когда придется возвращаться и что потребуется в пути. Бодров решил выехать с двумя командирами рот на штабном вездеходе и «студебекере», захватив питание, инструмент, охрану в составе двух отделений автоматчиков во главе с командиром взвода. Зашел в медпункт, чтобы подготовили на случай аптечку. Командира встретила Тамара. Красивая и притягательная женщина во все глаза смотрела на Сергея, смело улыбалась.

— Я часто вспоминаю нашу встречу.

— У нас была встреча?

— Я имею в виду знакомство.

— Что же вам запомнилось?

— Все до мелочи, — очаровательно улыбнулась Тамара.

— Приготовьте аптечку человек на двадцать.

— Надолго уезжаете?

— Как получится.

— Далеко? Дорога-то — одна грязюка, — говорила она неторопливо, с сочувствием.

— Вездеход, «студебекер» должны справиться. Завтра утром выедем, к вечеру должны возвратиться. «Назойливая особа», — подумалось.

Вновь поступило сообщение, что при отступлении противник бросил большое количество техники. Николай Дмитриевич вызвался поехать с несколькими водителями на своей машине в разведку, поживиться чем бог пошлет. Транспорта в полку по-прежнему не хватало.